Куликовская битва

1. «Сказание о Мамаевом побоище» — наиболее подробное и детальное повествование о событиях Куликовской битвы. Содержит сведения, в других источниках не встречающиеся. В то же время у исследователей возникает много вопросов касательно точности и достоверности деталей этих сведений. «Сказание» известно в десяти различных редакциях, сохранилось в более чем 150 списках. При этом оно — наименее изученный памятник Куликовского цикла. Самый ранний список «Сказания» датируется началом – первой половиной XVI века, а создано оно было, по-видимому, не позднее конца XV века, хотя Д.С. Лихачев относит его к первой четверти XV века. Автор «Сказания» неоднократно обращался к «Задонщине», о чем говорит ряд текстуальных совпадений, а также к устным источникам — легендам и преданиям.
2. «Задонщина» — по сути, не описание событий, а «лирический отклик» на них. Самые ранние списки относятся к концу XV века. Написано же произведение было, скорее всего, в 80-е годы XIV века, то есть вскоре после Куликовской битвы. Известно и имя его создателя — Софоний Рязанец, хотя в науке XX века факт его авторства подвергается сомнению. В «Задонщине» сознательно используется материал «Слова о полку Игореве»: последнее повествует о несчастьях, вызванных княжескими междоусобицами, первая — о позитивных последствиях объединения Руси. Всего известно шесть списков «Задонщины», два из которых содержат только небольшие фрагменты памятника. Самый ранний — список Ефросина — датируется 1470-ми годами. «Задонщина» отличается пестротой стиля: в тексте встречаются как поэтические, так и прозаические отрывки, напоминающие деловые документы.
3. Летописная повесть о Куликовской битве — существует в двух редакциях: краткой и пространной. Рассказ Рогожского летописца и Симеоновской летописи «О великом побоище иже на Дону» представляет собой Краткую летописную повесть, или, точнее, «Летописный рассказ», так как, в отличие от Пространной летописной повести, он не содержит стилистических черт жанра летописной повести. По мнению М.А. Салминой и других, именно «Рассказ» послужил первоначальной основой для Пространной летописной повести, исходный вариант которой читается в Софийской I летописи старшего извода и Новгородской IV старшей летописи. Пространная повесть в несколько раз больше краткой и содержит ряд новых исторических данных о битве: сбор русских войск в Коломне, приход на помощь Дмитрию Андрея Ольгердовича Полоцкого и Дмитрия Ольгердовича Брянского, послание от игумена Сергия, переправа русских войск через Дон и др. Создана она была, по-видимому, в 40-х годах XV века, хотя эту датировку нельзя считать окончательной. Летописные рассказы о Куликовской битве содержатся также в Новгородской I летописи младшего извода.

Кроме того, к важнейшим источникам относят синодики, содержащие поминовение о погибших в битве, княжеские грамоты, рукописные книги, а также разрядные записи, которые подробно расписывают полки, участвовавшие в Донском сражении. Отзывы о Куликовской битве можно найти в «Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича», в житии Сергия Радонежского (XV век), в «Большой челобитной» Ивана Пересветова (первая половина XVI века), в «Истории о Казанском царстве» (XVI век), «Ином сказании» (1606 год), «Степенной книге», «Синопсисе», «Скифской истории» А.И. Лызлова. Куликовская битва также нашла отражение в русском и южнославянском фольклоре, в сочинениях иностранных авторов XV–XVI веков.

К 1380 году темнику Мамаю удалось объединить бо́льшую часть Золотой Орды и прекратить так называемую «замятню», то есть период борьбы за власть в 1357–1380 годах, когда после смерти хана Джанибека на престоле сменилось более 25 ханов, а само государство было поделено временно на несколько независимых улусов.

В 1377 году царевич Арапша разбил объединенное русское войско на реке Пьяне и разгромил сначала Нижегородское, а затем Рязанское княжества. Набег на эти княжества был повторен в 1378 году, чтобы лишить Дмитрия Ивановича союзников. В ходе ожесточенной битвы в пределах Рязанской земли на реке Воже объединенное войско Дмитрия Донского, одним из полков которого командовал князь Данила Пронский, взяло верх над войсками мурзы Бегича. Победа на Воже 11 августа 1378 года оказалась знаковым событием: впервые русские развенчали миф о непобедимости степняков в полевых сражениях, великий князь Дмитрий фактически получил статус признанного главы русского воинства, а многие князья стали «подручными» по отношению к Дмитрию Ивановичу.

Для покорения Москвы Мамай собрал огромное войско. Оно включало в себя, помимо ордынских ратников, военные отряды из Крыма, Северного Кавказа, Поволжья. Летописец говорит о «бесерменах и армянах, фрязах (генуэзцах), и черкесах, и буртасах». Присутствовали также мордовские князья и ясы. Тяжеловооруженной русской коннице Мамай противопоставил панцирную наемную пехоту генуэзцев. В общей сложности войско татар насчитывало от 150 до 200 тысяч человек и превосходило объединенные силы русских княжеств, как говорится в «Сказание о Мамаевом побоище»: «и събрав вой своих 100 и 50 тысяч опрочно [кроме] рати княжей и воевод местных…Беаше всеа силы и всих ратей числом с полтораста тысящ или с двесте».

Вопрос о численности войск с обеих сторон на сегодняшний день остается открытым. Важные данные содержатся в немецких хрониках Дитмара Любекского и Иогана фон Пошильге за 1380 год, открытых С.Н. Азбелевым: «Там сражалось народу с обеих сторон 400 тысяч. Русские выиграли битву». Эти записи подтверждают многочисленность и русской и татарской рати, что прежде историками подвергалось сомнению, учитывая ограниченные размеры самого поля боя. С.Н. Азбелев упоминает также немецкого историка Альберта Кранца (1459–1517), который, описывая подробно Куликовскую битву, называет ее «величайшим в памяти людей сражением», в котором погибло двести тысяч. В.Л. Егоров численность войск Мамая определяет исходя из анализа похода Тохтамыша на Иран в 1385 году, в ходе которого он использовал, согласно свидетельству восточного летописца, резервы всей Орды — около девяти туменов, то есть около 90 тысяч человек.

Мамай же мог собрать под свои знамена около половины от этого количества, так что его войска едва ли превышали 40-50 тысяч человек.

Усилению могущества русского войска способствовали и изменения в структуре княжеской власти и княжеской рати. В 60-80-х годах XIV века усилилась территориальная основа организации феодального войска: вассал защищал ту территорию, на которой он сидел, вне зависимости от того, кому он подчинялся. Территориальные ополчения возглавлялись воеводами, кроме больших походов, которыми руководил князь. Феодалы, участвовавшие в этих ополчениях, были вассалами разных князей, независимо от того, где располагались их вотчины. Усилился контроль над исправным несением военной службы. А в 1375 году во время похода на Тверь ввели в употребление «разрядные книги», в которых указывались воеводы, численность полков, места сборов и т.д.

Полки состояли из тысяч, сотен и десятков, которыми командовали соответственно тысяцкие, сотники и десятники.

Вооружение народного ополчения, в отличие от дружины, было более простым: бердыши, ослопы, дубины (уразы), луки со стрелами, дреколья, топоры, рогатины, кистени. Для защиты также использовались нехитрые приспособления: доспехи из веревок и кожи, тегиляи (кафтаны, стеганные из очесов конопли и льна), рубахи и кожухи со вшитыми в них кусками железа и меди, «дощатые брони».

Ордынцы в XIV веке переняли у русских организацию войска по полкам и встречный бой на копьях ударного типа больших масс конницы — «сшибка», «сступ».

Об идущем на Москву войске Дмитрий узнал от сторожевого Дмитрия Попова, который 23 июля бежал из мамаева плена и сообщил «прямую весть» о его походе. Тогда Дмитрий назначил место и время сбора всех войск — 31 июля в Коломне.

Главный союзник Дмитрия Владимир Андреевич владел третьей частью Москвы, участвовал в обороне Пскова в 1369 году, а также в войне с литовцами и с Андреем Ольгердовичем в 1377 году. Последний в Куликовской битве сражался на стороне Дмитрия Ивановича. Для безопасности литовской границы Дмитрий договорился также с тверским князем Михаилом Александровичем, который отрядил в войско Дмитрию своего племянника Ивана Всеволодовича Холмского.

План действий Дмитрия подразумевал, во-первых, не дать объединиться коалиции Мамай-Ягайло-Олег, во-вторых, встретить ордынцев за пределами русских земель в верховьях Дона. Для поимки языка на Тихую Сосну посылались разведчики: Василий Тупик, Андрей Волосатый и Родион Ржевский. Так как разведка задержалась, то была выслана еще одна, которая по пути встретила Василия Тупика с языком, подтвердившим, что Мамай, Ягайло и Олег Рязанский спешат соединить войска, рассчитывая до осени закончить поход. Эта информация дала Дмитрию время на соединение войск, в результате чего дата сбора под Коломной была перенесена на 15 августа.

Дмитрий Донской в лавре перед Куликовской битвой

В то время, когда князья со всей русской земли собирались в Москве, Дмитрий поехал в Троицкий монастырь к игумену Сергию, который благословил его на битву следующими словами (согласно «Сказанию»): «Поиди, господине, на поганыа половци, призывая Бога, и Господь Бог будеть ти [тебе] помощник и заступник». И рече ему тайно: «Имаше, господине, победити супостаты своя, елико довлеет твоему государьству». Сергий Радонежский отрядил в помощь Дмитрию Ивановичу двух своих монахов: Александра Пересвета и Андрея Ослябю.

По прибытии княжеских войск в Коломну они были сведены в полки, каждому из которых назначили воеводу: большому полку, в который вошли коломенцы, владимирцы, юрьевцы, костромичи и переяславцы, — Дмитрия Ивановича; полку правой руки — Владимира Андреевича; полку левой руки — брянского князя Глеба; передовому полку — всеволжских князей Дмитрия и Владимира; сторожевому полку — оболенского князя Семена Константиновича, тарусского князя Ивана, воевод Андрея Серкизовича и Михаила Ивановича. Засадный полк должен был сформироваться перед боем под командованием князя Владимира Андреевича и воеводы Дмитрия Михайловича Боброка-Волынца, брянского князя Романа Михайловича, кашинского князя Василия Михайловича и князя новосильского. Ополчение составляли «молодшие» люди из горожан и ремесленников, некоторых из них называет новгородский хронограф: Юрка Сапожник, Васюк Сухоборец, Сенька Быков, Гридя Хрулец.

Вопрос о построении русских войск на Куликовом поле и их составе в начале XXI века подвергся более тщательному изучению. Д.А. Моисеев, основываясь на работах И.И. Срезневского, Ф.П. Сороколетова и словарях древнерусского языка, считает, что выражение «передовой полк» впервые встречается во второй половине XV века в Симеоновской летописи в эпизоде построения полков московского князя Ивана Васильевича в новгородском походе 1478 года. Это опровергает созданную А.Н. Кирпичниковым традиционную схему расположения войск во время битвы, одной из составляющих которой был именно передовой полк, наряду со сторожевым, большим, засадным, полками правой и левой руки. Кроме того, согласно «Словарю древнерусского языка XI-XVII веков», слово «засада» в значении 'отряд, укрывшийся в лесах для внезапного нападения на врага' датируется XVI–XVII веками. Поэтому вполне вероятно, что понятие «засадный полк» не существовало в конце XV века. Упоминание о «заднем полке» или резерве также не встречалось в древнерусских источниках. В наиболее ранних памятниках о Куликовской битве, к сожалению, не содержится сведений о построении войска. Остается лишь предположить, что войско было устроено по схеме трехчастного деления, которая использовалась в битве на Воже 1378 года и подтверждена доподлинно источниками.

В войске были представлены все социальные слои, а собрали его из разных земель. По свидетельству летописцев, его составили рати из Пскова, Брянска, Тарусы, Кашина, Смоленска, Новосиля, Ростова, Стародуба, Ярославля, Оболенска, Мологи, Костромы, Ельца, Городца Мещерского, Мурома, Кеми, Каргополя, Андома, Устюга, Коломны, Владимира, Юрьева, Белоозера, Переяславля-Залесского, Дмитрова, Можайска, Серпухова, Звенигорода, Боровска, Углича, Суздаля, кроме того, полоцкая рать князя Андрея Ольгердовича и войско воеводы Боброка из Волыни.

Больше всего вопросов связано с участием в сражении новгородской рати. Самый ранний источник — «Задонщина» — упоминает о семитысячной рати новгородцев: «И как слово изговаривая, уже бо яко орлы слетешеся, и выехали посадникы из Великого Новагорода 7000 к великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Ондреевичу на пособье к славному граду Москве». С.Н. Азбелев упоминает о двух храмах, построенных в 1381–1382 годах в Новгороде — Дмитрия Солунского и Рождества Христова. Историк изучил краткую летопись храма Дмитрия Солунского, из которой следует, что храм был возведен «по обещанию великаго князя Димитрия Донского». Еще одно доказательство участия новгородцев в битве находится в открытой Азбелевым Новгородской Погодинской летописи, в которой говорится, что церковь Дмитрия Донского была заложена «по завету о победе на Мамая», а также в краткой редакции летописи, где сказано, что эта церковь — «обещанная, чтобы Бог пособил победити Мамая безбожнаго князю Димитрию». Что касается храма Рождества Христова, то, согласно синодику XVIII века, Дмитрий Донской назван среди других четырнадцати главных строителей храма. Наконец, в синодике церкви Бориса и Глеба на Торговой стороне содержится поминовение «на Дону избиеных братии нашей при велицем князи Дмитреи Ивановичи».

Русские князья собрались на последний совет в придонской деревне Черново. Перед ними встал вопрос: переправлять войска через Дон или остаться на месте, используя реку как естественную преграду. В итоге было решено перебраться за Дон и встретить противника в чистом поле. Такая позиция предполагала наступательную тактику и была выгодна войску из-за природных препятствий в виде рек и лесных массивов. Кроме того, переправа обеспечивала прикрытие с тыла от удара союзных войск. Как показали дальнейшие события, Дмитрий выбрал правильную тактику.

Дмитрий Донской очень удачно выбрал место для боя. С запада Куликово поле было ограничено речкой Непрядвой, по берегам которой рос густой лес, и ее притоками. С севера — обрывистыми берегами Дона, что исключало для ордынцев возможность атаковать с этой стороны. С востока — руслами речек Смолки и Курцы, также поросших густым лесом и ограничивавших возможность маневра. Для ведения боя у Мамая оставалась низинная часть протяженностью 4–5 км, крайне неудобная для передвижения войск.

1. Определенные типы почв формируются в течение сотен лет. Судя по степени оподзоленности почв, можно сказать, что правый берег Непрядвы представлял собой степной участок, по которому Мамай мог легко двигаться широким фронтом, а левый берег был стеснен лесными массивами, что и подтверждается летописными данными: «Погании же идут обапол, негде бо им расступитися. Поганых много, а места у них нет».
2. Ширина места боя на левом берегу Непрядвы, не считая естественных препятствий в виде оврагов и болот, не превышает 8 км, в то время как на правом берегу она вдвое больше — 16 км. Для сравнения, протяженность расположения русского войска во время Бородинского сражения не превышала 7–8 км, при численности около 250 тысяч человек с обеих сторон.
3. Бегство войск Мамая по правому берегу Непрядвы сомнительно, так как там достаточно места для удобного отходного маневра. Но оно вполне объяснимо, если признать, что оно проходило по левому берегу, где существует узкий мыс между Доном и Непрядвой, стесненный с запада лесом и рекой Буйцой, откуда не так легко быстро уйти от погони.
4. Войско Дмитрия, скорее всего, перешло Дон в его верхнем течении, где он значительно менее полноводен, чем после слияния с Непрядвой.
5. В «Сказании» два раза упоминается «дубрава». Первый раз говорится о дубраве, которая находилась выше переправы русских войск, куда поставлен был засадный полк. Второй раз — о дубраве, где находился раненый Дмитрий Донской, справа от русского войска. К.П. Флоренский предполагает, что речь идет об одной и той же дубраве. Но тогда это полностью противоречит официальной версии, исходя из которой место битвы располагалось на правом берегу Непрядвы.
6. К.П. Флоренский смоделировал почвенную карту Куликова поля, на основании которой можно воссоздать ландшафт правого и левого берегов. Согласно этим исследованиям, почвы на правом берегу однородные и сухие, лес там не рос. Напротив, на левом берегу имелись леса и болота. Если предположить, что название Куликова поля произошло от птицы кулика, гнездящейся на болотах, то это — еще один аргумент в пользу данной точки зрения.

Еще один вариант предлагает С.Н. Азбелев. По его словам, под устьем Непрядвы подразумевается исток Непрядвы, так как такое употребление слова «устье» зафиксировано во многих источниках, в том числе — в древнейшей Новгородской I летописи старшего извода, которая дошла до нас в списках XIV столетия. На основании этого исследователь утверждает, что сражение произошло у истока Непрядвы, т.е. в 40 км от впадения ее в Дон. Исток Непрядвы, названный в летописи «устьем», отделен сотней саженей от Волового озера, которое в XIV веке было гораздо полноводней и захватывало в том числе и ручеек, дающий начало Непрядве. Этим Азбелев объясняет и малочисленность находок археологов, предлагая им перенести свои раскопки на новое место. Таким образом, оказывается, что сражение произошло на левом, а не на правом берегу Непрядвы, только не в месте впадения ее в Дон а гораздо выше. Переправа с 7 на 8 сентября через Дон, по мнению ученого, также произошла выше, около Федосова городища, там, где Дон менее полноводен, при впадении в него речки Муравлянки, где существовала постоянная переправа.

Согласно точке зрения большинства историков, переправа русских войск осуществилась к вечеру 7 сентября в районе современной деревни Татинки Кимовского района. При этом левый фланг армии оказался открытым, пути отхода к мостам через Дон поставлены под угрозу. Поэтому Дмитрий приказал войску утром 8 сентября продвинуться вперед, примкнув фланги к ручью Нижнему Дубяку на правом фланге и речке Смолке на левом. Засадный полк, во главе с князем Владимиром Андреевичем Храбрым и князем Дмитрием Михайловичем Боброком-Волынским, был укрыт в перелеске за левым флангом южнее современного села Монастырщина Кимовского района Тульской области, со стороны полка левой руки, так как Дмитрий предугадал, что Мамай нанесет главный удар именно с этой стороны, чтобы прижать русские войска к обрывистым берегам Непрядвы. Общее протяжение фронта русской армии составило около 4 км, строй имел в глубину пять линий. Впереди, на значительном удалении от основного войска, стоял сторожевой полк под командованием оболенского князя Семена и тарусского князя Ивана, призванный обезвредить ордынских лучников, которые обычно неожиданно нападали на основное войско, обстреливая его стрелами, и также неожиданно удалялись. Далее выстроился передовой полк всеволжских князей Дмитрия и Владимира, в центре — большой полк пеших и конных ратей, который возглавлял тысяцкий Тимофей Вельяминов, на флангах — полки правой и левой руки, состоявшие в основном из конницы. Правым флангом командовали литовский князь Андрей Ольгердович и коломенский тысяцкий Микула Вельяминов, левым — ярославский князь Василий и моложский князь Федор. За большим полком расположился резервный отряд под командованием другого литовского князя, Дмитрия. В тылу русских находились реки Дон и Непрядва, а также глубокие овраги, что исключало возможность отступления, но с другой стороны — затрудняло обходные маневры татарской конницы.

«Сказание о Мамаевом побоище» передает речь, которую произнес Дмитрий перед полками накануне битвы: «Братья, князья и воеводы, и молодые люди от мала и до велика! Уже, братья, сегодня день уходит, а ночь приближается, бодрствуйте и мужайте каждый из вас, уже ведь гости наши близко от нас, на реке на Непрядве, утром ведь, братья, все будем пить от них чашу общую, чашу смертную за землю святорусскую! Да будет мир с вами, братья мои, потому что спешат татары!»

Поединок на Куликовом поле

Туман скрыл перегруппировку войск Дмитрия, и к 11 часам дня русские были готовы к бою. К полудню к расположению русских подошли татары. Монгольское войско наступало сильными конными флангами, центром и резервом. Ядро центра составила тяжеловооруженная генуэзская пехота. Мамай остановился в тылу, на Красном холме.

Куликовская битва (анимированная карта)

Мамай нанес фронтальный удар всеми своими силами, пытаясь опрокинуть боевые порядки русских. Полк правой руки успешно отбивал атаки. Большой полк с трудом, но удержался на месте. Здесь убили сражавшегося в доспехах великого князя и под его знаменем боярина Михаила Бренка. По преданиям, здесь же бился с врагами в доспехах простого воина и сам князь Дмитрий Иванович. Успех Мамая обозначился на правом фланге, где татары перешли вброд Смолку и атаковали полк левой руки, который продержался до трех часов дня, но затем не выдержал и начал отступать, обнажая фланг большого полка.

Ввод в бой русского резерва Дмитрия Ольгердовича сбил наступательный порыв татар, но восстановить положение не смог. Татары отрезали русских от мостов через Дон и начали обходить большой полк и теснить его к Непрядве. Но, охватывая левый фланг русских, татары подставили свой фланг и тыл под удар засадного полка, чья неожиданная атака решила исход сражения. Татары не выдержали удара и стали в беспорядке отходить. Попытка задержаться на высотах у ставки Мамая не удалась, и отступление превратилось в общее бегство с самим Мамаем впереди.

«Бьющим же ся им от 6-го часа до 9 [бились же они...], пролияся кровь, аки дождева туча обоих, руских сынов и поганых, множество бесчисленное падоша трупья мертвых обоих, и много Руси побьени быша от татар, и от Руси татари, паде труп на труп, и паде тело татарское на телесе крестьянском».

При этом летописи упоминают, что во время возвращения в Москву обоз войска Дмитрия Ивановича подвергся грабежу со стороны рязанцев в отсутствие князя Олега Ивановича, который в это время выдвинулся с войском на юг. Немецкие хроники говорят о нападении на московский обоз литовцев: «Русские выиграли битву. Когда они отправились домой с большой добычей, то столкнулись с литовцами, которые были позваны на помощь татарам, и литовцы отняли у русских их добычу и убили их много на поле».

Потери русских были огромны: войско оставило на Куликовом поле до половины своего состава. «Задонщина» рассказывает, что князь Михаил Андреевич докладывал Дмитрию Ивановичу: «Господине князь великый Дмитрий Иванович, нету туто у нас сорок боярин больших московских, да 12 князей белозерскых, да 20 бояринов коломеньскых, да 40 бояр серпуховских, да 30 панов литовских, да 40 бояринов переяславских, да полу 30 бояринов костромскых, да пол 40 бояринов володимерских, да 50 бояринов суздальских, да 70 бояринов резаньских, да 40 бояринов муромских, да 30 бояринов ростовскых, да трех да 20 бояринов дмитровских, да 60 бояр можайских, да 60 бояринов звенигородских, да 15 бояринов углецких». Всего в сражении погибло 12 князей и 483 боярина, что составляло 60 % командного состава. Среди них воевода Микула Васильевич, хоругвеносец Михаил Андреевич Бренок, Семен Мелик, Тимофей Волуевич, богатыри Александр Пересвет и Григорий Капустин. Сам великий князь был тяжело ранен.

Актуальной остается проблема поиска русских захоронений на Куликовом поле. Историк и меценат С.Д. Нечаев писал в XIX веке, что при его жизни еще можно было найти курганные насыпи в некоторых местах, но и они быстро уничтожались в ходе крестьянской распашки.

В то же время Орда сохранила свое могущество и вновь окрепла под властью хана Тохтамыша, осуществившего карательный поход на Москву спустя два года после Куликовской битвы в 1382 году, когда, несмотря на каменные стены и пушки, Тохтамыш сжег Москву и вновь обложил Русь данью. Тем не менее, Московское княжество твердо встало на путь строительства единого централизованного государства и окончательного свержения татарского ига: Дмитрий Донской в 1389 году передал свое великое княжение Василию I уже без ханского ярлыка, а как свою отчину.

Куликовская битва послужила источником развития древнерусской литературы и всего культурного процесса эпохи. Она способствовала пробуждению национального самосознания, что выразилось в появлении «живства» (реализма) в русской культуре, светлых жизнерадостных образов в литературе, архитектуре, живописи. Например, творчество Андрея Рублева проникнуто радостными человеческими образами, появляется естественный ландшафт, перспектива, светотень, мрачные краски сменяются чередой разнообразных красочных ликов, выражающих необычайный покой и душевный мир.

За картину «На поле Куликовом» О.А. Кипренскому в 1805 году была присуждена Большая золотая медаль Академии художеств. Куликовская битва вдохновила и художников М.И. Авилова (картина «Поединок на Куликовом поле», 1943 год), А.П. Бубнова («Утро на Куликовом поле», 1947).

В октябре 1996 г. постановлением Правительства РФ был создан Государственный военно-исторический и природный музей-заповедник «Куликово поле», который занимается в настоящее время комплексным изучением места Куликовской битвы, ее историческими памятниками и природными ландшафтами.

• точный список городов, чьи отряды участвовали в сражении;
• численность русских войск и ордынцев;
• протографы летописных и литературных свидетельств;
• реконструкция ландшафта сражения и места боя.

Наконечник копья, найденный на Куликовом поле в 1880 году

Впервые археологические находки с Куликова поля начал собирать известный популяризатор мемориализации предположительного места Куликовской битвы С.Д. Нечаев. Эти вещи потом были им размещены в кабинете-музее усадьбы Полибино. Вот что он писал о находках: «На небольшом пространстве, начиная от берегов Непрядвы и впадающей в нее речки Ситки, до истока вливающихся в Дон речек Смолки и Курцы, выпахивают наиболее древних оружий, бердышей, мечей, копий, стрел, также медных и серебрянных крестов и складней. Прежде соха земледельца отрывала и кости человеческие. По словам старожилов, здесь также возвышались в разных местах небольшие над убиенными насыпи, которые, проседая по мере тления трупов, превращаются теперь в приметные углубления».

Известны также в настоящее время находки с поля боя управляющего имением Бобринских Бергольца, помещика села Красные Буйцы А.В. Олсуфьева, землемера А.И. Витовтова. В Петербургском археологическом музее хранился татарский шлем-мисюрка с арабской надписью. В конце XIX века в Российском историческом музее хранились золотой перстень и бронзовое кольцо-печатка, обнаруженные на Куликовом поле. После революции 1917 года большинство найденных предметов исчезли бесследно.

Рисунок найденных на Куликовом поле бердыша и крестов

Нож, найденный на Куликовом поле

Несмотря на имеющиеся сведения о находках, следует признать, что их количество достаточно скудно и не проливает свет на многочисленные вопросы. Одно из объяснение малочисленности современных археологических изысканий давал Е.А. Луцкий, посетивший Куликово поле в 1939 году с группой студентов. В ходе опроса местных жителей он выяснил, что на рубеже 1920-1930-х годов произошел коренной перелом в системе обработки пашни: на смену лошадям пришли мощные трактора, которые при глубокой распашке выпахивали кинжалы и кресты, которыми местное население не интересовалось.

Существует и другая объективная причина малочисленности находок: в XIV–XVII веках мародерство не считалось преступлением. Особенно ценились оружие и доспехи, которые сразу же собирались местными жителями. Об этом свидетельствуют многочисленные миниатюры древнерусских летописей, где показаны практически нагие тела погребаемых воинов.

• кольчуга массой 10, 3 кг, состоящая из уплощенных колей диаметром 10-12 мм, склепанных и сваренных попеременно. Хранится в фондах ГИМ и датируется одними исследователями XIV, другими — XVI – началом XVI века.
• 6 наконечников копий удлиненно-треугольной, листовидной и двушипной формы, характерных для комплекса вооружений профессионального воина XIII–XIV веков. Все они были найдены в центре Куликова поля близ деревни Хворостянки во второй половине XX века. Это, по мнению М.В. Фехнер, доказывает, что бой происходил на правом берегу Непрядвы: на левом берегу предметы вооружения отсутствуют.
• Фрагмент лезвия боевого топорика, найденный к северу от деревни Хворостянки. В конце XIV–XV веков постепенно возрождалась традиция применения боевых топоров военными дружинами княжеств Северо-Восточной Руси.
• Фрагменты пластины от ламиллярного доспеха и оторочки кольчатого доспеха, калачевидное кресало, фрагмент наносника шлема и подпружной пряжки — обнаружены в начале 2000-х годов.
• Наконечник копья — случайно был найден в 2006 у деревни Самохваловки на заброшенном огороде местным жителем, который сдал его на базу приема черного металла. По счастливой случайности артефакт попал в руки археологов. Он относится к распространенному в XII–XV веках типу копий удлиненно-треугольной формы со скошенными плечиками.
• Три железных черешковых ножа древнерусской формы. Найдены лежащими группой в 2007 году. По-видимому, утеряны во время боя.
• Наконечник сулицы — обнаружен в 2005 году к северу от деревни Хворостянки близ балки Прудовая. Сулицы — метательные копья, которые, кроме того, использовались в ближнем бою в качестве короткого копья. В памятниках Куликовского цикла сулицы, наряду с мечами и копьями, из всех предметов наступательного холодного оружия упоминаются чаще всего.

Важная составляющая изучения Куликова поля — его палеографическое исследование. Ученые реконструировали ландшафт местности Донского побоища по методу 2000-летнего ритма Шнитникова, согласно которому через каждые 2000 лет происходит перестройка локальных ландшафтов местности, т.е. меняется характер флоры, гидрологического режима и почвообразовательных процессов. В результате выяснилось, что во время Куликовской битвы левый берег Непрядвы был покрыт лесом, балки были на 2, 5 м глубже современных, многие из них — увлажнены или заболочены. Такие исследования помогают конкретизировать места поисковых работ археологов. По мнению О.В. Двуреченского, количество выявленных предметов вооружения XIII–XIV веков не может служить основанием для окончательной локализации места сражения двух армий в «узком смысле» этого слова.

• Сайт музея-заповедника «Куликово поле»

1. Detmar-Chronik von 1101–1395 mit der Fortsetzung von 1395-1400 // Die Chroniken der Deutschen Städte vom 14. Bis 16. Jahrhundert. Bd. 19. Leipzig. 1884.
2. Krantz A. Vandaliae. Hanoviae, 1619.
3. С.Н. Азбелев. География сражения на Куликовом поле // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2013, № 4 (54).
4. С.Н. Азбелев. О географии Куликовской битвы // Русское поле. 2012, № 2.
5. С.Н. Азбелев. Новгородцы на Куликовом поле // Родина. 2009, № 9.
6. В.Н. Ашурков. На поле Куликовом. Тула, 1980.
7. А.Д. Горский. Куликовская битва 1380 г. (некоторые итоги и задачи ее изучения в исторической науке) // Вестник МГУ. Серия История. 1980, №4.
8. В.П. Гриценко, А.Н. Наумов. Проблемы локализации и исследований поля Куликовской битвы // Битва на Воже — предтеча возрождения средневековой Руси. Рязань, 2004.
9. О.В. Двуреченский. Реликвии Донского побоища. Находки на Куликовом поле. М., 2008.
10. О.В. Двуреченский. Находки предметов вооружения на Куликовом поле // Куликово поле и Донское побоище 1380 г. М., 2005.
11. С.И. Демидов. Куликовская битва как образ исторической памяти // Куликово поле. Исторический ландшафт. Природа. Археология. История. Тула, 2003.
12. В.Л. Егоров. Русь и Орда в эпоху Куликовской битвы // Куликово поле и Донское побоище 1380 г. М., 2005.
13. А.К. Зайцев. Историко-географическое исследование Куликова поля // Куликово поле и Донское побоище 1380 г. М., 2005.
14. В.В. Каргалов. Куликовская битва. М., 1980.
15. В.А. Кучкин. О месте Куликовской битвы // Природа. 1984, №8.
16. Летописная повесть о побоище на Дону // Тихомиров М.Н. Повести о Куликовской битве. М., 1959.
17. Д.С. Лихачев. История русской литературы X–XVII вв. М., 1980.
18. Е. Луцкий. Экскурсия на Куликово поле // Советский музей. 1939, № 9.
19. В.В. Мавродин. Куликовская битва. М., 1980.
20. Д.А. Моисеев. К вопросу о построении русских войск на Куликовом поле // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия «История», 2007, выпуск 1.
21. В.Д. Назаров. Русь накануне Куликовской битвы // Вопросы истории. 1978, № 8.
22. С.Д. Нечаев. О найденных на Куликовом поле двух старинных оружиях // Вестник Европы. 1823, № 8.
23. Б.А. Рыбаков. Памятники Куликовского цикла. СПб., 1998.
24. Сказание о Мамаевом побоище // Кто с мечом. Три произведения древнерусской литературы XIII-XV вв. М., 1973.
25. Сказание о Мамаевом побоище. Основная редакция // Тихомиров М.Н. Повести о Куликовской битве. М., 1959.
26. Словарь древнерусского языка XI–XVI вв. М., 1990. Вып. 3.
27. Слово Софония Рязанца о великом князе Дмитрии Ивановиче и брате его Владимире Ондреевиче // Тихомиров М.Н. Повести о Куликовской битве. М., 1959.
28. В.Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884. Т. 1.
29. М.В. Фехнер. Находки на Куликовом поле. К вопросу о месте битвы 1380 г. // Куликово поле. Материалы и исследования. М., 1990.
30. К.П. Флоренский. Где произошло Мамаево побоище? // Природа. 1984, № 8.
31. И.А. Шляпкин. Синодик 1552-1560 гг. новгородской Борисоглебской церкви // Сборник новгородского общества любителей древности. Вып. 5. Новгород, 1911.
32. Задонщина// Словарь книжников и книжности Древней Руси. Сайт ИРЛИ РАН
33. Повесть о Куликовской битве летописная// Словарь книжников и книжности Древней Руси. Сайт ИРЛИ РАН
34. Сказание о Мамаевом побоище// Словарь книжников и книжности Древней Руси. Сайт ИРЛИ РАН

Куликовская битва. Ю. Рак

Крест-энколпион, найденный на Куликовом поле

Кольчуга с Куликова поля

Куликовская битва. Миниатюра из "Сказания о Мамаевом побоище"

Канун. Из цикла Поле Куликово. И.С. Глазунов. 1977 год

Битва. Из цикла Поле Куликово. И.С. Глазунов. 1980 год

Битва на Куликовом поле. 17 век

Засадный полк. М.Ю. Шаньков

Поединок Пересвета с Теми-Мурзой (Челубеем). И.С. Глазунов

Хан Мамай. В. Маторин

Куликовская битва. Н.С. Присекин 1980 год

Поединок Пересвета с Челубеем. В.М. Васнецов. 1914 год