Корин Павел Дмитриевич

Сын крестьянина-иконописца Павел Корин усвоил навыки иконописного ремесла, которые впоследствии применял как реставратор. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1912-16) у К. А. Коровина и С. В. Малютина; однако основополагающее воздействие на молодого художника оказало наследие А. А. Иванова, а также религиозные темы М. В. Нестерова с их монументальным лиризмом. Жил и работал в Москве, часто наезжая в родной Палех (который любовно запечатлел в панорамных пейзажах 1920-х годов).

В послереволюционные годы исполнил несколько крупных копий фрагментов ивановского «Явления Христа народу», стремясь тем самым найти путь к собственной картине, которая, как ему мечталось, символически подвела бы итоги русской истории. Честолюбивый замысел Корина окончательно оформился в тот день, когда он присутствовал в Донском монастыре на отпевании патриарха Тихона (1925). В многотысячной толпе верующих художник увидел как бы «всю Россию», нестеровскую «святую Русь», которая пришла проститься не только со своим пастырем, но и со своим историческим прошлым, безжалостно отторгнутым революцией. Тут он делает первые зарисовки, находит первые типажи для фигур будущего картинного действа.

Первоначально предполагалось, что средой «Реквиема» (как Корин хотел назвать свою картину) станет открытый пейзаж, некое подобие долины Иосафатовой, где, по библейскому преданию, народы Земли должны будут собраться для Страшного Суда. Позднее избирается иное место действия: интерьер кремлевского Успенского собора, где идет торжественная служба; всех присутствующих на ней роднит общая скорбь о свершившейся, апокалиптической по масштабам своим катастрофе. Корин пишет замечательные портреты членов этого живописного соборного единства: мирян («Отец и сын», 1930; «Нищий», 1933), священников, монахов и монахинь («Схимница», 1931; «Игуменья», 1935; и др.; почти все — в доме-музее Корина), в том числе портреты будущих патриархов Сергия и Пимена. Эти образы, сочетающие отрешенное самоуглубление с трагическим героизмом, решены монументально и мощно, причем кисть Корина оказывается гораздо резче, суровей и драматичней кисти Нестерова.

Огромное значение в судьбе Корина имело знакомство с Горьким (с 1931). Писатель берет его под опеку, дав возможность беспрепятственно писать «Русь уходящую» (как Горький предложил назвать картину), не опасаясь подозрений в «контрреволюционных настроениях», приглашает к себе на виллу в Сорренто, тем самым давая возможность побывать в Италии, познакомиться с ее классическим искусством, которое производит на художника колоссальное впечатление. В Сорренто Корин пишет портрет Горького (1932), примыкающий к «Реквиему» своим хмурым трагизмом.

После смерти писателя Корина вызывают в НКВД, практически запретив продолжать работу над главной картиной жизни. Творческим выходом для него служат реставрационные работы (позднее он, в частности, руководит реставрацией картин Дрезденской галереи), а также портретное искусство, теперь уже целиком светское. В 1939-43 по заказу Комитета по делам искусств он пишет целый ряд портретов известных деятелей советской культуры («М. В. Нестеров», 1939; «А. Н. Толстой», 1940; «В. И. Качалов», 1940; все в Третьяковской галерее; и др.) — острая экспрессия, сила цвета и композиционных ритмов порой сочетаются тут (как, к примеру, в портрете Толстого) с откровенной идеализацией. С этой поры он получает и монументальные заказы, однако произведения этого рода (эскизы фриза «Марш в будущее» для Дворца Советов, 1941-47, Дом-музей Корина; мозаика и витражи на станции метро «Новослободская», 1951; и др.) не выделяются над средним уровнем официального декоративного искусства тех лет. Исключением являются мозаики на станции метро «Комсомольская».

Мозаики на станции метро «Комсомольская-кольцевая» (1953), посвященные военной истории России, равно как и другие исторические полотна 1940-60-х годов (триптихи «Александр Невский», 1942-43, Третьяковская галерея; «Сполохи», 1966, не окончен, Дом-музей Корина), составляют особую главу в творчестве мастера. Черты модерна, специфического «северного модерна», сияние звучных цветовых тонов, завораживающий монументальный ритм складываются тут в циклы впечатляющих национально-романтических зрелищ, выражающих лучшие, самые качественные по художественному исполнению свойства «стиля триумф» с его пафосом воинских подвигов.

После войны Корин возобновляет работу над «Реквиемом» (завершив в 1959 композиционный эскиз полотна), по-прежнему плодотворно выступает как портретист («С. Т. Коненков», 1947; «М. С. Сарьян», 1956; оба в Третьяковской галерее; и др.). Уже при жизни в его мастерской складывается целый дом-музей, включающий, помимо его собственных произведений, замечательную коллекцию икон и других произведений русского церковного искусства, которые он собирал на протяжении всей жизни (официально дом-музей Корина был открыт в 1971).

Автор: М.Н. Соколов