Буслаев Федор Иванович

* * *

БУСЛА́ЕВ Федор Иванович [13 (25) апреля 1818, г. Керенск Пензенской губернии — 31 июля (12 августа) 1897, пос. Люблино близ Москвы], русский языковед, фольклорист, историк русской и европейской словесности, исследователь средневекового искусства.

Буслаев родился в семье секретаря уездного суда. Его отец вскоре тяжело заболел и был переведен для лечения в Пензу; лечение не помогло, и в 1823 он скончался. Через два года мать вышла замуж во второй раз, однако брак оказался неудачным; в 1830 отчим Буслаева умер от холеры. Воспитанием мальчика занималась главным образом его мать.

В 1828 после годичного обучения в приготовительном пансионе Буслаев поступил в Пензенскую гимназию. Уроки русского языка здесь одно время вел В. Г. Белинский. В 1833 Буслаев окончил гимназический курс и в течение следующего года изучал греческий и латинский языки. В 1834 едет в Москву и поступает на отделение словесных наук, преобразованное позднее в филологическое отделение философского факультета.

Среди университетских профессоров наибольшее влияние оказали на Буслаева М. П. Погодин, С. П. Шевырев и И. И. Давыдов. По рекомендации Погодина Буслаев знакомится с «Немецкой грамматикой» Я. Гримма. Для Шевырева он составил систематический свод русских грамматик. Для чешского слависта П. Й. Шафарика снял копию с Толковой псалтири 11 в. В университетские годы, как и позднее, Буслаев активно изучает иностранные языки; он владел немецким, французским, итальянским, испанским, древнееврейским, санскритом, польским, болгарским и другими языками.

По окончании университета Буслаев преподает русский язык в младших классах 2-й московской гимназии. Однако вскоре получает предложение поехать за границу в качестве домашнего учителя детей графа С. Г. Строганова, попечителя Московского учебного округа. Почти два года (1839-1841) Буслаев проводит главным образом в Италии, где изучает античные древности, искусство и творчество Данте.

Вернувшись на родину, Буслаев вновь преподает в гимназии, а в 1842 назначается также помощником к профессорам русской словесности Московского университета для разбора письменных работ студентов. В эти годы Буслаев много занимается методикой преподавания русского языка; итогом его деятельности становится книга «О преподавании отечественного языка» (М., 1844. Ч. 1-2).

В 1846 Буслаев получил место приват-доцента в Московском университете; после защиты магистерской диссертации «О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию» (1848) он стал адъюнктом по кафедре русского языка и словесности и приступил к чтению лекций по сравнительной грамматике и истории церковнославянского и русского языков. Вся последующая научная деятельность Буслаева связана с Московским университетом. В 1850 он получил звание экстраординарного профессора, в 1859 — ординарного. В 1861-1881 возглавлял кафедру русской словесности. В 1867 Буслаеву была присвоена степень доктора русской словесности, в 1873 — звание заслуженного профессора. С 1852 Буслаев член-корреспондент Академии наук, а с 1860 —академик.

Буслаев неоднократно выезжал за границу для изучения истории искусства; в 1863-1864, 1870 и 1874 гг. работал в музеях и библиотеках Германии, Италии, Франции, Чехии, Швейцарии. В последние годы жизни, утратив зрение, диктовал свои воспоминания, до сих пор опубликованные лишь частично (Мои воспоминания. М., 1897).

В 1858 Буслаев публикует «Опыт исторической грамматики русского языка» (последующие издания назывались «Историческая грамматика русского языка»). Позднее он выпускает «Историческую хрестоматию церковнославянского и древнерусского языков» (1861). В хрестоматию было включено полностью или в извлечениях 135 произведений древнерусской письменности 11-17 вв., причем 69 из них были впервые опубликованы по рукописям. На основе «Исторической грамматики» и «Исторической хрестоматии» Буслаев подготовил впоследствии новые, облегченные издания: «Учебник русской грамматики» (1869) и «Русская хрестоматия» (1870), которые многократно переиздавались до начала 20 в.

В 1850-х гг. Буслаев обращается к проблемам народной поэзии и древнерусской литературы. В «Архиве историко-юридических сведений, относящихся до России», журналах «Отечественные записки», «Москвитянин», «Русский вестник», газете «Московские ведомости» и других изданиях появляются его статьи «Об эпических выражениях украинской поэзии» (1850), «Эпическая поэзия» (1851), «Русские пословицы и поговорки» (1854), «Повесть о Горе и Злосчастии» (1856), «О народности в древнерусской литературе и искусстве» (1857), «О народной поэзии в древнерусской литературе» (1859), «Русская поэзия ХI и начала ХII века» (1859). Эти статьи составили позднее содержание фундаментальных двухтомных «Исторических очерков русской народной словесности и искусства» (1861). Последующие работы Буслаева по фольклору собраны в его книге «Народная поэзия. Исторические очерки» (1887). Среди них особое значение для развития фольклористики сыграли статьи «Русские духовные стихи» (1861) и «Русский богатырский эпос» (1862). Из поздних работ Буслаева особый интерес представляет статья «Сравнительное изучение народного быта и поэзии» (1872-1873), в которой дается критический обзор основных мифологических теорий второй трети 19 в. Поздние исследования Буслаева, посвященные истории литературы, собраны в его книге «Мои досуги» (М., 1886. Ч. 1-2).

Буслаев изучал также древнерусскую иконопись, миниатюры лицевых рукописей, орнамент. Наиболее значительные его труды в этой области: «Общие понятия о русской живописи» (1866) и «Русский лицевой апокалипсис. Свод изображений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с ХVI века по ХIХ-й» (1884).

Буслаев наметил контуры синтетической дисциплины о народной культуре, которая сочетала в себе элементы фольклористики, лингвистики, этнографии, науки о славянских древностях, сравнительной мифологии, искусствознания. И сам Буслаев был живым примером того, как это единство в многообразии может воплощаться в научном творчестве одного человека.

Буслаев предложил теоретическое, эстетическое и нравственное обоснование новых сфер научного изучения, таких как народная культура, народнопоэтическое творчество, древнерусская иконопись. Во всех этих областях он создал основополагающие труды, не утратившие поныне своего значения, основал школы и направления, проложил пути, по которым пошли многочисленные ученики и последователи (среди них А. Н. Веселовский, А. Н. Афанасьев, А. А. Потебня, А. И. Кирпичников, Н. П. Кондаков).

Буслаев критически относился к философским умозрениям, и тем не менее он глубоко усвоил уроки немецкой классической философии и немецкого романтизма. Это проявляется прежде всего в диалектическом видении языка, мифологии и культуры как органически целостных и в то же время внутренне противоречивых объектов, взятых в аспекте происхождения и внутреннего развития и во множестве внешних связей и отношений.

Вслед за В. Гумбольдтом и Я. Гриммом Буслаев положил языкознание в основание науки о культуре или народном духе. Он глубоко осмыслил мировоззренческие и историко-культурные функции языка. Буслаев первый в отечественной науке последовательно использовал язык как исторический источник. Опираясь на сравнительно-историческое изучение лексики славянских языков, он дал убедительную картину славянских верований мифопоэтического периода. Как и Я. Гримм, Буслаев понимал историю языка чрезвычайно широко, рассматривая ее по существу как народознание или прикладную историю культуры. Через все труды Буслаева проходит мысль о тесной связи языка и жизни народа, его духовной культуры.

Буслаев придавал сравнительно-историческому методу универсальное значение, распространяя его не только на область языка, но и на области народной поэзии, мифологии и бытовой жизни. Буслаев открывал в прошлом народной культуры источник и основание ее современного состояния, а в настоящем — живое присутствие прошлых стадий развития. Генетический принцип пронизывает все сочинения Буслаева и по истории языка, и по истории эпической поэзии. Он последовательно выступал против школьной риторики, нормативной эстетики и логического языкознания, противопоставляя им соответственно филологию, историю искусства и сравнительно-историческое языкознание.

Эволюцию творческих взглядов Буслаева нельзя понять, если рассматривать ее вне общественно-литературного контекста того времени, когда на протяжении нескольких десятилетий общество и гуманитарная наука России прошли путь от романтизма к реализму, от идеализма 1840-х гг. к прагматизму 1860-х.

Буслаев занимал своеобразное место в литературно-общественной борьбе 1850-1860-х гг. Он полемизировал и с революционно-демократическим «Современником», и со славянофилами А. С. Хомяковым и К. С. Аксаковым. Да и сам Буслаев не раз становился объектом нападок с самых разных сторон: охранители видели в нем подрывателя основ, а прогрессисты — ретрограда и любителя старины. Желание «обойти предмет со всех сторон», оценить и его достоинства, и его недостатки не позволяло ученому замкнуться в односторонности и примкнуть к какому-либо определенному лагерю. Эта двойственность суждений Буслаева, между прочим, особенно раздражала Н. Г. Чернышевского.

Разъясняя свое отношение к славянофилам, Буслаев утверждал в мемуарах: «Не меньше Константина Сергеевича Аксакова я любил русский язык, но изучал его не по методу мечтательных умозрений заодно с ним, а всегда пользовался точным микроскопическим анализом сравнительной и исторической грамматики. В наших преданиях, в стародавних обычаях, в былинах, песнях и сказках славянофилы видели заветные тайники народных сокровищ доморощенной мудрости, равных которым по их глубине не было и нет во всем мире; для меня же все это служило интересным и ценным материалом, к которому я старательно подбирал сходные факты из других народностей, преимущественно из родственных по происхождению, т. е. индоевропейских».

Автор: А.И. Топорков