Уоррен Роберт Пенн

Питомец Вандербильдского университета (Нашвилл, шт. Теннесси), Уоррен вырос в интеллектуальной атмосфере так называемого «Южного возрождения», вдохновлявшегося идеями творческого реванша за поражение, понесенное в Гражданской войне США, и представлявшего Юг в романтическом ореоле социальной гармонии и высокой поэзии. В этом духе выдержаны первые его стихотворения, опубликованные в середине 1920-х годов в журнале «Беглец» — литературном органе «возрожденцев», а также программное выступление в публицистическом сборнике «Вот моя позиция» (1930). Впоследствии от идиллического взгляда на прошлое Уоррен избавится, хотя рецидивы возникать и будут: так, в относительно позднем, 1950-го года, романе «Широкое полотно» (в оригинале — «World enough and time») возникает традиционный образ «южного рыцаря чести». Тем не менее, следует признать, что в заблуждениях молодости было и плодоносное начало: именно тогда у писателя сформировалось острое чувство исторической полноты времени, нашедшее выражение и в стихах его, и в прозе (Уоррен — автор тринадцати поэтических сборников и девяти романов).

Прошлое и настоящее в его книгах постоянно взаимно пронизывают друга друга. История в них — не просто исторические сюжеты и не просто исторические персонажи, которые могут быть, а могут и не быть, но как раз историческое чувство, размыкающее всякий летучий миг в перспективу. Гул Времени — вот постоянный звуковой фон прозы и поэзии Уоррена, начиная с ранних стихотворений, допустим, «Бородатые дубы» (1925), и кончая работами самых последних лет. Взгляд на жизнь как на Бытие позволяет писателю, оставаясь, как сказал бы Фолкнер, на точке земли величиной с почтовую марку (чувство места у него, как у всех южан, развито исключительно), пребывать в безграничном пространстве таких величин, как Вечность, Время, Истина.

Это с большей или меньшей остротой ощутимо в таких романах, как «У врат небесных» (1943), «Пещера» (1959), «Потоп» (1964), «Куда мы возвращаемся» (1977), а также в документальной прозе, прежде всего в книге «Джон Браун: как становятся мучеником» (1929) — жизнеописании знаменитого инсургента 19 в., борящегося за права негров. Но наиболее отчетливо особенности мировидения и поэтики Уоррена проступили в эпическом романе «Вся королевская рать» (1946). Прототипом одного из главных персонажей, губернатора Вилли Старка, является известный в свою пору американский политик, губернатор Луизианы и вероятный претендент на место в Овальном кабинете Белого дома Хьюи Лонг по прозвищу «Царь-Рыба» — личность с явно диктаторскими замашками, чья дешевая демагогия и заемное краснобайство снискали ему необыкновенную популярность в толпе. Роман был написан сразу после окончания Второй мировой войны, так что сама дата публикации, помимо личности героя, в котором проглядывают черты фашистского свойства, могла способствовать восприятию книги как произведения на злободневную тему. Однако какой-либо ясной актуальности, а также биографизма «Вся королевская рать» лишена. События, происходящие здесь и сейчас, а также идеологическую доктрину и социальную практику, пусть самую ужасную и бесчеловечную, писатель растворяет в безбрежном пространстве человеческого опыта. Наиболее существенная проблема романа, сообщающая ему высокий драматизм, это мера ответственности человека, который, быть может, того и не осознавая, неизменно держит ответ перед историей. На полюсах два персонажа: Вилли Старк с его полным имморализмом и наследник старинного южного семейства Адам Стентон, безупречный гуманист традиционной выучки. Выясняется, однако, что «человек идеи», готовый отвернуться от «страшной дисгармоничности века», не в состоянии, при всем своем благородстве, превозмочь зло. Адам Стентон убивает губернатора, но и сам гибнет, очищая таким образом повествовательное пространство герою, выступавшему до того момента скорее резонером и несколько отстраненным наблюдателем-комментатором происходящих событий. От выработанных им теорий «исторических издержек» и «моральной нейтральности» истории Джек Берден тяжело приходит к мысли о неизбежном участии в мировых событиях, пусть даже обретают они форму случайных, незначительных эпизодов жизни. История выступает как бремя, от которого личности не уйти. И только тогда он действительно станет человеком, а не Шалтаем-Болтаем, которого, по известной песенке, подсказавшей автору название романа, не может собрать ни вся королевская конница, ни вся королевская рать.

Сделавшись, быть может, последним представителем того блестящего поколения американских писателей, что дало миру имена Фолкнера и Хемингуэя, Фицджеральда и Стейнбека, Роберт Пенн Уоррен в то же время уделял немало энергии академической деятельности. Профессор ряда крупных университетов, в том числе Йельского (1950-1973), он оставил значительный след в культуре 20 века своими трудами по теории литературы. В их ряду выделяются написанные в духе идей «новой критики» (стратегии, господствовавшей в академических кругах Европы и Америки едва ли не полстолетия), фундаментальные исследования «Познавая поэзию» (1938) и «Познавая прозу» (1943). В течение семи лет (1935-1942) он редактировал основанный им же влиятельный журнал критики и литературоведения «Сазерн ревью».

Автор: Н.А. Анастасьев