Сын крупного чиновника и литератора Сергей Городецкий по окончании гимназии (1902) поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, но курса не окончил. В 1903 году он познакомился с А.А. Блоком, дружил с ним на протяжении нескольких лет, оставил воспоминания. Литературная известность пришла к Городецкому в конце 1905 — начале 1906 годов, когда на «среде» Вячеслава Иванова прочитал свои стихи, с восторгом принятые слушателями и самим Ивановым. В дальнейшем тот приводил стихи Городецкого как пример современного мифотворчества, высшей цели символизма как искусства. Летом 1906 года Городецкий дебютировал в ведущих символистских журналах «Весы» и «Золотое руно». Стихи 1905-1906 годов составили первый и лучший сборник его стихов «Ярь» (1907). Критика символистского лагеря приветствовала книгу, а Городецкого считала главной литературной надеждой своей школы. В его книге привлекала попытка осмыслить славянское прошлое как эпоху, заложившую основы современного мирочувствования, не просто стилизовать народное творчество, которое Городецкий хорошо знал и собирал, но на его основе создать собственный миф, уходящий корнями в исконное бытие человечества.
Постепенно утрачиваемые людьми ощущение природы как естественного окружения, присутствие природного начала в себе, переживание мифологического сознания как живого и действенного, умение в сегодняшнем воспринять вечное и т.д. в стихах Городецкого становятся неотъемлемой частью мира, в котором живут герои его стихов, будь то полуфантастическое прошлое или повседневное настоящее. При этом внешняя форма и язык его стихотворений также были отмечены критиками как поиск новых слов, как создание своих собственных слов по типу славянских. Не всегда эти поиски, однако, признавались удачными. Вместе с тем направление движения к истокам русского и славянского языка, воспринимаемое как интуитивное, но основанное на изучении законов лингвистики, было существенным новаторством в поэзии середины 1900-х годов. Поиски вели поэта не только в древнее сознание языка, но и в те его слои, которые хранились в детской речи и творчестве: уже с 1906 он сочинял стихи для букваря, задумывал детскую газету, собирал стихи и рисунки детей, а в 1908 издал книгу, названную именем дочери «Ия: Стихи для детей и рисунки сочинял и рисовал целых два года Сергей Городецкий».
Книга Городецкого оказалась одним из первых явлений искусства начала 20 в., обратившихся к славянскому язычеству (живопись Н. К. Рериха, музыка И. Ф. Стравинского, раннее творчество Велимира Хлебникова и др.) и в этом качестве интересна. Успех ее стимулировал активную литературную и отчасти политическую (летом 1907 он провел некоторое время в тюрьме за попытку провоза запрещенной литературы) деятельность Городецкого. В 1907 вышел сборник стихов «Перун», в 1908 — «Дикая воля». Поэт печатается в ведущих символистских журналах, становится объектом литературной полемики. Защищая свои позиции, Городецкий резко, но очень неубедительно полемизировал с авторами «Весов», доходя время от времени до прямых оскорблений, что повлекло в 1908 исключение его из числа сотрудников журнала.
Вместе с тем его художественное творчество стало оцениваться современниками все более и более критически. Брюсов писал: «Перун» был встречен неодобрительно всеми серьезными критиками», а о следующей книге: «О «Дикой воле» говорить не хочется». Еще более строгими были отзывы о книге стихов, носившей обязывающее название «Русь» (1910). Ее должны были носить по всей стране бродячие торговцы и продавать крестьянам (поскольку она была издана «народным издателем» И. Д. Сытиным большим тиражом (7 тыс) и стоила дешево. Весьма резко о ней отозвался Иванов: «... Ни народной музыки, ни народной молитвы, ни народной надежды нет».Если в первой книге была поэтическая энергия, — в последующих началось бессильное повторение тех же образов; проникновение в душу народа обернулось сусальным патриотизмом; попытки почувствовать «дикую волю» превращались в аляповатые картинки.
Однако Городецкий не пожелал всерьез отнестись к мнениям критиков, предпочтя считать себя правым. Неудачей обернулись и все другие опыты Городецкого конца 1900-х и самого начала 1910-х годов. Беспомощной оказалась как первая книга его рассказов «Кладбище страстей» (1910), к тому же конфискованная за порнографию, так и вторая, написанная «крикливо и фальшиво» (так отозвался о ней М. А. Кузмин).
В начале 1910-х годов, оказавшись в литературной изоляции, он с радостью вместе с Н. С. Гумилевым возглавил поэтический кружок «Цех поэтов». Возникший осенью 1911 (первое собрание состоялось в квартире Городецкого) кружок на первых порах был пристанищем поэтов самых разнообразных вкусов и устремлений, от символиста Вл. В. Гиппиуса до будущего футуриста В. Хлебникова. Однако уже в начале 1912 внутри кружка начала вырабатываться программа нового литературного направления, получившего название акмеизм.
В эти годы символизм переживал кризис, у Городецкого появилась возможность возглавить антисимволистское и таким образом «отомстить» за унижения, испытанные недавно. Он первым стал выступать с отрицанием наследия «отцов», протестуя против символизма во имя мифа, находил, что символисты самораспинаются в своем стремлении в запредельную даль. Осенью 1912 Городецкий выпустил книгу стихов «Ива», которая должна была стать одним из образцов становящегося акмеизма. Однако большинством критиков книга была воспринята как повторение известного.
В первом номере журнала «Аполлон» за 1913 была опубликована статья Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», в которой он попытался, разбирая стихи Гумилева, Ахматовой, Нарбута, Зенкевича, сформулировать новые принципы мировидения, провозглашаемые акмеизмом. Городецкого. Однако неспособность к теоретическому мышлению привела к тому, что статья Городецкого воспринималась как пародия. Вместе с тем элементарность логики его манифеста оказала влияние на понимание акмеизма («У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь еще»).
Нельзя недооценивать и значение поэзии Городецкого, особенно книги «Цветущий посох» (1914) для становления и развития акмеизма. Однако весной 1914 «Цех поэтов» распался и фактически перестал существовать акмеизм как литературная школа. Начало Первой мировой войны Городецкий встретил рядом слабых стихотворений, среди которых наиболее печальную известность снискало «Сретенье Царя» (1914). Естественный патриотический порыв не был в них претворен в поэтическую реальность, а оставался чисто декларативным.
Весной 1916 Городецкий отправился на Кавказский фронт, откуда посылала в московскую газету «Русское слово» свои репортажи, оказывал помощь армянам и курдам — жертвам турецкой резни и войны. С 1917 преимущественно печатался в тифлисской газете «Кавказское слово», активно издавался в Тифлисе и Баку (сборник стихов «Ангел Армении», поэма «Шофер Владо», «Судьба России», 1918, роман «Алый смерч», 1919).
Сведения о его жизни на Кавказе неполны. Судя по всему, он вынужден был скрывать, что находился на службе у грузинских меньшевиков и у англичан, оккупировавших Грузию. Летом 1920 приехал в Петроград, где опубликовал, желая завоевать доверие новой власти, несколько погромных по отношению к старой интеллигенции статей.
В 1921 Городецкий переехал из Баку в Москву, где прожил остальную жизнь, за исключением военных лет, проведенных в Ташкенте и Душанбе. Это была жизнь преуспевающего советского писателя. Он писал агитационные и антирелигиозные стихи, стихи для детей, заведовал литературной частью в московских театрах, писал критические статьи, стал известен переводами и переделками старых оперных либретто («Жизнь за царя» М. И. Глинки именно с легкой руки Городецкого получила название «Иван Сусанин»).
Как многие советские поэты, активно занимался переводами, преимущественно со славянских языков. За переводческую деятельность был награжден болгарским орденом «Кирилла и Мефодия», а за всю литературную работу — советским орденом «Знак почета». Воспоминания Городецкого (в том числе о Блоке, Есенине, Брюсове, композиторе А. К. Лядове) нуждаются в уточнениях и комментариях, поскольку в них присутствует доля мистификации.
Автор: Н.А. Богомолов