Тана

Устье реки Дон было местом второй по значению итальянской колонии после Каффы в Северном Причерноморье и Приазовье. Город существовал здесь с 3 года до н.э. Он был частью эллинистического Боспорского царства, а позднее – зависимым от Римской империи. Он был назван по-гречески Τάναϊς в честь древнегреческого названия реки Дон; итальянские колонисты назвали его Тана. После нашествия гуннов в 370 году Танаис был разрушен, и в дельте Дона существовали только рыбацкие поселения. Лишь в VI веке интерес к этому региону начинает проявлять Византия. Греческое поселение в устье Дона не исчезло при многочисленных политических перипетиях в истории региона в XII–XIII веков, в том числе после захвата Саркела половцами в 1117 году и после укрепления позиций Византии в регионе во второй половине XII в. Генуэзские и венецианские поселения появились в конце XIII – начале XIV веков в районе татарского полукочевого города Азак (на месте современного Азова).

Открытие с середины XIII века новых торговых путей и ключевая роль Азака/Таны в системе дальней и местной торговли привлекли внимание к ней итальянских купцов и предпринимателей, осваивавших византийские рынки. Как пишет С. П. Карпов, Тана была «одним из магистральных перекрестков путей с Запада на Восток, с Севера на Юг». С середины XIII века сначала венецианцы, чуть позднее – генуэзцы начинают вести постоянную торговлю в устье Дона. Вероятно, венецианцы и пизанцы вслед за греками, издавна торговавшими в Меотиде, посещали Азовское море и район будущей Таны в середине XIII века. Тана была одним из важнейших терминалов Великого шелкового пути в Китай, и венецианские купцы следовали по нему никак не позднее начала XIV столетия. Чтобы правильно оценить положение Таны, «необходимо отметить и ее тесное соседство с Зихией, входившей в состав Золотой Орды, населенной адыгскими народностями и, как и другие ордынские владения, имевшей своих правителей». Тана – это название венецианского и генуэзского поселений, расположенных в северной части Азака с выходом к Дону. Иногда западноевропейцы расширительно называли Таной и весь татарский Азак.

Возникновение генуэзской фактории в Тане относят к 1280–1289 годам (М. Балар), последней трети XIII века (Р. Лопец), концу XIII – началу XIV века (Э. Фридманн, Ф. Тирье), 1316–1332 годы (В. Гейд, Н. Нальдони, Р. Ленертц, Е. С. Зевакин и Н. А. Пенчко, Ш. Папакостя, М. Нистазопуло-Пелекиду, М. Мартин, Л. Г. Шолохов), после 1320 года (Б. Шпулер), после 1322 года (М. М. Ковалевский).

Согласно С. П. Карпову, генуэзское консульство в Тане оформилось ранее 1304 года. В 1315 году, судя по одному из завещаний, там уже было землячество, и среди его обитателей были и судья, и плотник, и судовладелец, и торговцы сукном. Генуэзское консульство оформляется в Тане ранее венецианского, до 1304 года, скорее всего – в конце 80-х годов XIII века. Примечательно, что генуэзцы рассматривали свою факторию в Тане как часть генуэзской Газарии, т. е. генуэзских владений Крыма, входивших в состав Золотой Орды.

Возникновение венецианской фактории в Тане относят к периоду вскоре после 1268 года (А. М. Некрасов), к концу XIII – началу XIV века (Ф. Тирье), 1313 года (Б. Шпулер), 1322 года (М. М. Ковалевский), 1332/1333 годы (В. Гейд, Дж. Соранцо, Г. Брэтиану, Е. С. Зевакин и Н. А. Пенчко, Е. Ч. Скржинская, М. Нистазопуло-Пелекиду, Ш. Папакостя, Б. Думер, Д. Никол, М. Мартин).

Согласно С. П. Карпову, венецианское консульство возникает в начале 1320-х годов. В 1325 году венецианский консул в Тане упоминается в документах Сената. Благоприятным условием налаживания венецианской торговли в Тане был и договор Венеции с Византией в ноябре 1332 года. В 1332 году венецианская фактория получает особый юридический статус, оформленный договором с ханом Золотой Орды Узбеком и решениями Сената в феврале 1333 года Генуэзская фактория в Тане также имела права и привилегии от хана и, используя их, даже теснила соседей-венецианцев, но дата их получения нам неизвестна. К 1340 году венецианское поселение в Тане соседствовало с генуэзским и все еще не было достаточно обустроено (aptus). Между жителями двух факторий происходили постоянные стычки (scandala et rixe).

Площадь поселения 1260-х гг. составляла, вероятно, не более 2–3 га. В первой четверти XIV века город начинает быстро расти, захватывая территории к югу от береговой линии. Таким образом, первоначальная территория генуэзской и венецианской Таны была очень мала (город вырос позже, в XV веке), но город рассматривался как оплот венецианской талассократии против генуэзцев, которые, однако, также основали там консульство – к 1304 году относится первое упоминание генуэзского консула, возглавлявшего факторию. Генуэзское поселение «имело свой аппарат управления, во главе которого тоже стоял консул... Консул имел свой штат, печать и скрибанию, во главе с нотарием, обязательно из числа членов нотариальной коллегии Генуи. Срок полномочия консулов в генуэзских факториях в начале XIV века ограничивался тремя месяцами. Консул избирался на месте всеми генуэзцами и натурализованными жителями данной фактории (а не назначался из метрополии или избирался нобилями, как это было в случае венецианцев)». Генуэзский консул Таны «избирался в Каффе или (в виде исключения) в самой Тане и после окончания своих полномочий подлежал суду синдикаторов Каффы. Примечательно, что такая процедура синдикации не синдикаторами Таны или иных таких же мест, а синдикаторами Каффы в Статуте 1363 года объясняется малочисленностью проживающих в малых факториях генуэзского населения». Основание католического епископата в Тане исследователи относят к 1345 году или ранее, не решаясь определить, было ли это епископство суффраганом архиепископа Матреги или же Сарая.

Тана являлась «основным транзитным пунктом, своего рода воротами на Восток. От Хаджитархана дорога шла на Сарай – Сарайчик – Ургенч – Отрар – Алмалык (Бишкек) – Ханбалык (Пекин). Весь путь от Таны до Китая продолжался 284 дня по суше и по Волге». Некоторые ученые полагали, что основной статьей экономики Таны была работорговля, что может быть частично верно, поскольку Тана могла конкурировать даже с Каффой в торговле невольниками. С. П. Карпов пишет об этом: «Приоритет работорговли проявляется хотя бы в том, что из 1081 крупной сделки, зафиксированной в нашей базе данных за период с 1359 по 1399 г., 728 (67,3 %) – это сделки работорговли. Очевидно абсолютное преобладание работорговли». Кроме того, в XIV в. город был важным транзитным пунктом торговли пряностями и шелком , а с кризисом XIV в. и упадком торговых путей, связывавших Европу через Поволжье с Центральной и Восточной Азией, Тана стала перераспределяющим пунктом региональной торговли с Европой и экспортером рыбы, икры, соли, ржи, гречихи, проса и животных (лошадей, овец и быков). Кроме того, город оставался связующим звеном между Средиземноморьем и Русью и транзитным пунктом торговли пушниной (соболь, бобр, куница, горностай, лисица, рысь, белка и др.). Хотя для европейцев в Средние века Тана находилась in extremo Oriente, а навигация зимой была невозможна, она часто посещалась как генуэзцами, так и венецианцами, а также купцами из Поволжья и закаспийских областей.

Кризис XIV в. привел к упадку международной торговли с Центральной и Восточной Азией. В 1395 году Тана была разрушена войсками Тамерлана. Но вскоре город был восстановлен. В XV веке город трижды подвергался разграблению, но каждый раз восстанавливался. Так, в августе 1410 года, в самый разгар торгового сезона, татары напали на Тану, перебили всех венецианцев (более 600 человек) и разграбили их склады (товары оценивались в 200 000 дукатов). Нельзя не согласиться со словами С. П. Карпова о том, что в глазах латинян расположенная в устье Дона Тана находилась «на краю земли, в пасти врагов наших («ad confinia mundi et in faucibus inimicorum nostrorum»), над ней всегда висела угроза поглощения окружающим неспокойным кочевым миром. Следующие два раза разграбления города произошли в 1412 и 1418 годах. Однако каждый раз Тана почти сразу же перестраивалась, что свидетельствует о ее важности для итальянской торговли. После пандемии чумы «Тана становится главнейшим пунктом экспорта живого товара на Запад на фоне последствий Черной смерти и острого дефицита на Западе рабочей силы». Исходя из данных современных археологических исследований золотоордынского города Азак, площадь городских кварталов, занятая всеми выходцами с запада, составляет около 6,6 га (однако С. П. Карпов отмечает, что население собственно Таны составляло сотни, а не тысячи человек ).

Из письменных источников известно, что генуэзцы владели в городе каменной крепостью. И. В. Волков определяет площадь крепостных сооружений венецианцев города в 2,6 га. Исходя из этого, территория генуэзского замка в Тане и неукрепленного предместья занимала участок примерно в 4,0 га. В настоящее время археологи смогли выявить уличную сеть, охватывающую город Азак и итальянские фактории. По их данным, «общая площадь городских кварталов, занятая всеми выходцами с запада, составляет около 6,6 га. Магистральные улицы имели ширину около 8 м, а второстепенные – 3–4 м. Улицы в центре города имели покрытие из мелкого камня, керамического боя, а на отдельных участках из костей животных, что, возможно, было не планомерным замощением, а просто утилизацией костей животных со скотобойни».

Для генуэзцев, возможно, Тана была лишь четвертым по значимости местом после Каффы, Солдайи и Чембало ; для венецианцев владение форпостом в Тане было вопросом доступа к Северному Причерноморью, Восточной Европе и Азии. Поэтому Тана была постоянным яблоком раздора между Венецией и Генуей (см. выше о конфликтах, войнах и devetum Tanae). В 1420–1430-е годы. генуэзское и венецианское население Тана должны были быть примерно равны или сопоставимы по размеру друг к другу. Однако, начиная с 1430-х годов, поселение начало превращаться в венецианскую колонию par excellence. В то время как генуэзцы всегда старались ограничить коммерческое значение Таны в пользу роста Каффы, венецианцы прилагали огромные усилия, чтобы утвердиться в Тане как можно прочнее. Фактически Республика Сан-Марко имела только две фактории в черноморском регионе, Трапезунд и Тана, что подтверждает важность города для венецианцев. Генуэзцы рассматривали Тану главным образом как перевалочный пункт для работорговли; по крайней мере, мы знаем, что работорговля через Тану была интенсивной, и большинство документов показывают, что торговцы были преимущественно генуэзского происхождения.

В XV веке это было скромное поселение, полностью или почти полностью окруженное стенами , перемежающимися башнями. Иосафат Барбаро записал свой разговор с купцом-татарином об одной из них. В центре венецианского квартала находился участок, от которого вверх по холму вела раздвоенная дорога к еврейскому и генуэзскому кварталам и к реке. Рядом располагались татарские, зихские, еврейские, русские и греческие поселения, а греко-русский квартал находился вокруг православного прихода Святого Николая. Укрепления как генуэзских, так и венецианских городов были весьма мощными. Генуэзским городом правил консул. Жалованье ему и его кавалларию (dicti Consulis et cavalerii sui) выплачивалось из 1 % пошлины на весь импорт и экспорт (unum pro centario de ingressu et totidem de egressu). Консулу дополнительно выплачивалось 300 аспров из казны Каффы, чтобы «хорошие консулы отправились туда». По прибытии консул назначал двух местных жителей массариями. Они могли быть нобилями или пополанами, но они должны были быть ex melioribus. Они выставляли на откуп на публичный аукцион большую часть существующих налогов сборов в Тане, за исключением вышеупомянутого 1 % сбора. Массарии также были обязаны каждые три месяца собирать деньги с откупщиков и сборщиков податей, налог на землю (terratica communis) и штрафы, налагаемые консулом.

Все доходы и расходы были занесены в гроссбухи, массарии (но в отличие от массарий Каффы, которые сохранились за многие годы и составляют один из основных источников для этой работы, массарии Таны не дошли до нас). Жалованье писцу (scriba) и переводчику должно было выплачиваться из казны по 300 безантов каждому; два других помощника в курии (servientes) получали жалованье по 150 безантов каждый. Согласно Уставу 1449 года, после уплаты всех окладов и прочих расходов (главным образом на многочисленные религиозные праздники, так как генуэзцы особенно заботились о том, чтобы отмечать их все в один день с метрополией) оставшиеся деньги должны были быть использованы на ремонт стен со стороны Зихии, ремонт, который был начат священником Соломоном Терамом. Консулу и массариям не разрешалось тратить больше, чем позволял устав, и в случае необоснованных дополнительных расходов они должны были бы возместить их из своих собственных средств по окончании срока их полномочий.

И письменные, и археологические источники «в равной степени свидетельствуют о полиэтничности городского населения Азака, наличии тюркского, греческого, армянского, славянского, монгольского, еврейского и другого населения». Между Перой, Каффой и генуэзской Таной, естественно, осуществлялись тесные связи: «…они затрагивали не только экономику, но и мобильность населения: выходцы из Таны служили в воинских отрядах Каффы, матросами на ее кораблях, занимались там предпринимательством».

Автор: Евгений Хвальков