Таиров Александр Яковлевич

Таи́ров Александр Яковлевич (наст. фам. Корнблит) [24 июня (6 июля) 1885, Ромны — 25 сентября 1950, Москва], российский режиссер, Народный артист России (1935).

Родился в семье учителя. Еще учась в киевской гимназии, принимал участие в любительских спектаклях, в его репертуаре были роли Незнамова и Карандышева из пьес А. Н. Островского. После гимназии Таиров поступил в киевский университет на юридический факультет, но любовь к театру пересилила юриспруденцию. В 1905 он присоединился к антрепризе М. М. Бородая. Однако киевская сцена не слишком устраивала его, во время гастролей В. Ф. Комиссаржевской он выступил перед великой актрисой и поступил в ее театр.

В Петербурге Таиров сразу окунулся в современный театральный процесс, став участником экспериментов Вс. Э. Мейерхольда в области «условного» театра. Таиров много играл, но холодный стиль нового направления вряд ли мог удовлетворить пылкого киевлянина. В 1907 он ушел из театра и на долгие годы стал оппонентом своего первого учителя, впрочем, Таиров не принимал также и натуралистический стиль Художественного театра. Некоторое время он работал в различных столичных и провинциальных театрах: в «Новой драме» в Киеве, а также в труппе передвижного театра П. П. Гайдебурова, где осуществил свою первую постановку — «Гамлет» Шекспира (1917). Спектакль был тепло встречен публикой и прессой. И с каждым сезоном Таиров все более отдалялся от актерской профессии, поскольку его властно притягивала режиссура.

Его театральная карьера складывалась непросто. В 1913 он заканчивает юридический факультет Петербургского университета и, разочаровавшись в театре, решает бросить его. Однако когда К. А. Марджанов предложил ему работу в своем Свободном театре, Таиров без колебаний согласился: сцена окончательно победила. Здесь вокруг него объединилась группа единомышленников, недовольных современным театром, здесь он встретил А. Г. Коонен, союз с которой определил очень многое в его жизни и творчестве.

В Свободном театре он поставил два спектакля — «Покрывало Пьеретты» А. Шницлера—Э. Донани (1913) и «Желтую кофту» Г. Бенримо и Д.-К. Хазлтона (1913), шедших с большим успехом. Однако Свободный театр оказался нежизнеспособным организмом и распался в конце сезона. В 1914 Таиров с частью труппы Свободного театра основал Камерный театр, которым он руководил более 35 лет.

Художественные взгляды Таирова формировались в атмосфере исканий первой половины 20 века. Конкуренция идей и концепций была ожесточенной, и многие видные деятели театра отвергали путь Таирова.

К. С. Станиславскийсчитал, что в его искусстве «нового ничего нет», а только «рафинад и изощренность». Е. Б. Вахтангов также осуждал искания Таирова: «у него есть чувство формы, правда, банальной и крикливой. Ему недоступен дух человека — глубоко трагическое и глубоко комическое ему недоступно». Мейерхольд называл его «дилетантом», а Камерный театр — «театром любительским».

Считалось, что основные «жизнетворящие» театральные центры тех лет находились в Художественном театре Станиславского и мейерхольдовском Гостиме. Однако художественный мир Таирова оказывался зажатым этими двумя художественными направлениями.

Таиров отвергал жизнеподобие натуралистического театра с его покорностью литературе и его противоположность, условный театр, находившийся в тисках живописности. Он называл свой театр неореалистическим, искусством эмоционально насыщенных форм. Таиров исповедовал принципы синтетического театра как самодостаточного искусства. Такой театр должен был объединить в себе разъединенные элементы театра: слово, песню, пантомиму, танец, цирк и пр. Основой для такого объединения должно было стать искусство актера. Свои взгляды Таиров сформулировал в книге «Записки режиссера» (1921).

Таиров сравнивал актера со скрипкой Страдивари. Он хотел воспитать нового актера, не дилетанта в искусстве, а наследника гистрионов и актеров комедии дель арте, в чьем творчестве соединились бы музыкальность, скульптурность и ритмичность. Именно за невнимание к актеру он отвергал современный ему драматический театр и именно поэтому уделял такое внимание балету, на спектаклях которого он только и мог получить «подлинное наслаждение». Идеальным актером, умеющим владеть всеми гранями своего мастерства, он считал Анну Павлову.

Потому творческий союз Таирова с великой актрисой А. Г. Коонен был таким продолжительным и плодотворным. Лучшие спектакли Камерного театра — «Адриенна Лекуврер» (1919), «Федра» (1922), «Жирофле-Жирофля» (1922), «Любовь под вязами» (1926), «Оптимистическая трагедия» (1933), «Мадам Бовари» (1940) — освящены блестящей игрой его спутницы жизни и товарища по искусству.

Таиров объявил линию рампы неприкасаемой: переступать ее запрещено. Пространство сцены, отданное актеру, отстранялось от аудитории, композиция Таирова существовала только здесь, на подмостках. Крайние жанры, которые культивировал Таиров — трагедия (по его терминологии «мистерия») или комедия («арлекинада») — гарантировали необходимую дистанцию отдаления от повседневности. Эта дистанция давала о себе знать во взаимоотношениях художника и власти.

Первые годы после 1917 Камерный театр пользовался неизменной поддержкой А. В. Луначарского, не без его помощи он встал в один ряд с привилегированными академическими коллективами. Однако уже в конце 1920-х гг. Сталин назвал Камерный театр «буржуазным». Он плохо вписывался в советскую действительность и не соответствовал эстетическим вкусам вождя. Многие спектакли театра запрещались, но чаще работа останавливалась еще на уровне замыслов.

Были запрещены почти сразу после премьеры таировские спектакли: «Багровый остров» М. А. Булгакова (1928), «Наталья Тарпова» С. Семенова (1929), «Богатыри» А. П. Бородин—Д. Бедный (1936); доведены до генеральной репетиции и запрещены «Заговор равных» М. Левидова (1927), «Веер леди Уиндермиер» О. Уайльда (1948). Искусство Таирова особенно в конце 1940-х гг. все более противоречило партийной политике в сфере искусства и не отвечало идеологическим задачам дня. Режиссер, впервые открывший русскому зрителю Ю. О'Нила, Б. Брехта, Г. Честертона, Д.-Б. Пристли, противоречил всему пафосу культурной политики власти, его театр потерял всяческую поддержку и оказался в художественном кризисе.

В мае 1949 по решению комитета по делам искусства Камерный театр был закрыт. Таиров остался без дела своей жизни. Он был «направлен на работу» в Театр им. Евг. Вахтангова, но не смог ужиться в этом коллективе, чуждом его пониманию искусства. Дошло до того, что он был готов работать даже на любительской сцене, но и этого ему не дали. Невозможность творить окончательно сломила его. По словам видевших его в последние месяцы, он являл собой вид человека безумного. Таиров прожил чуть более года после расформирования театра: умер от кровоизлияния в мозг в московской психиатрической больнице им. Соловьева.

Автор: В.А. Хохлов