Пастернак Борис Леонидович

Родился 29 января (10 февраля) 1890 года в Москве в семье художника Л. О. Пастернака и пианистки Р. И. Кауфман. В доме часто собирались музыканты, художники, писатели, среди гостей бывали Л. Н. Толстой, Н. Н. Ге, А. Н. Скрябин, В. А. Серов. Атмосфера родительского дома определила глубокую укорененность творчества Пастернака в культурной традиции и одновременно приучила к восприятию искусства как повседневного кропотливого труда.

В детстве Пастернак обучался живописи, затем в 1903-1908 годах всерьез готовился к композиторской карьере, в 1909-1913 годах учился на философском отделении историко-филологического факультета Московского университета, в 1912 году провел один семестр в Марбургском университете в Германии, где слушал лекции знаменитого философа Г. Когена. После окончания университета занимался практически лишь литературной деятельностью, однако профессиональная музыкальная и философская подготовка во многом предопределила особенности пастернаковского художественного мира (так, например, в формах построения его произведений исследователи отмечали родство с музыкальной композицией).

Первые шаги Пастернака в литературе были отмечены ориентацией на поэтов-символистов — А. Белого, А. А. Блока, Вяч. И. Иванова и И. Ф. Анненского, участием в московских символистских литературных и философских кружках. В 1914 году поэт входит в футуристическую группу «Центрифуга». Влияние поэзии русского модернизма (символистов — главным образом на уровне поэтических образов, и футуристов — в необычности словоупотребления и синтаксиса) отчетливо проступает в двух первых книгах стихов Пастернака «Близнец в тучах» (1913) и «Поверх барьеров» (1917). Однако уже в стихотворениях 1910-х годов появляются и основные черты, присущие собственно пастернаковскому поэтическому видению мира, — мира, где все настолько переплетено и взаимосвязано, что любой предмет может приобрести свойства другого, находящегося рядом, а ситуации и чувства описываются с помощью нарочито «случайного» набора характерных признаков и неожиданных ассоциаций, насквозь пронизанных почти экстатическим эмоциональным напряжением, которое их и объединяет («И чем случайней, тем вернее / Слагаются стихи навзрыд» — стихотворение «Февраль. Достать чернил и плакать!...»).

Пастернаковский образ мира и способ его поэтической передачи находят наиболее полное воплощение на страницах третьей книги стихов «Сестра моя — жизнь» (1922), посвященной лету 1917 года между двумя революциями. Книга представляет собой лирический дневник, где за стихотворениями на темы любви, природы и творчества почти не видно конкретных примет исторического времени. Тем не менее Пастернак утверждал, что в этой книге «выразил все, что можно узнать о революции самого небывалого и неуловимого». В соответствии с эстетическими взглядами автора, для описания революции требовалась не историческая хроника в стихотворной форме, а поэтическое воспроизведение жизни людей и природы, охваченных событиями мирового, если не вселенского масштаба. Как ясно из заглавия книги, поэт ощущает свое глубинное родство со всем окружающим, и именно за счет этого история любви, интимные переживания, конкретные детали жизни весной и летом 1917 года претворяются в книгу о революции. Позже Пастернак назвал подобный подход «интимизацией истории», и этот способ разговора об истории как о части внутренней жизни ее участников применялся им на протяжении творческого пути неоднократно.

С начала 1920-х годов Борис Пастернак становится одной из самых заметных фигур в советской поэзии, его влияние ощутимо в творчестве очень многих младших поэтов-современников — П. Г. Антокольского, Н. А. Заболоцкого, Н. С. Тихонова, А. А. Тарковского и К. М. Симонова.

Для самого Пастернака 1920-е годы отмечены стремлением к осмыслению новейшей истории, идущим бок о бок с поиском эпической формы. В поэмах «Высокая болезнь» (1923-1928), «Девятьсот пятый год» (1925-1926), «Спекторский» (1925-1931), «Лейтенант Шмидт» (1926-1927) революция предстает как логическая часть исторического пути не только России, но и всей Европы. Наиболее выразительным знаком неправедности социального и духовного устройства России, определяющим нравственные основания и нравственную неизбежность революции, становится для Пастернака «женская доля» (в традициях Н. А. Некрасова, Ф. М. Достоевского и гражданской лирики второй половины 19 века).

В повести «Охранная грамота» (1930), своеобразном итоговом творческом отчете за два десятилетия, Пастернак формулирует свою позицию в искусстве, представления о месте поэта в мире и истории, иллюстрируя основные положения описанием собственной биографии и судьбы наиболее близкого ему поэта-современника — В. В. Маяковского. Мучительному разрыву с первой женой (художницей Е. В. Пастернак) и сближению с З. Н. Нейгауз (в первом браке — жена Г. Г. Нейгауза) посвящена новая книга лирики — «Второе рождение» (1932). Ее выход обозначил начало периода деятельного участия Пастернака в общественно-литературной жизни, продолжавшегося до начала 1937 года.

Пастернак выступает с речью на Первом съезде Союза советских писателей (1934), в качестве члена правления принимает участие практически во всех мероприятиях Союза. Отстаивание им творческой независимости писателей, их права на собственное мнение нередко вызывало резкую критику партийных кураторов литературы. В годы все нараставшего сталинского террора Пастернак неоднократно вступался за невинно репрессированных, и его заступничество оказывалось порой небесплодным.

С середины 1930-х годов и до самого конца жизни одним из главных литературных занятий Пастернака становится переводческая деятельность. Он переводит современную и классическую грузинскую поэзию, трагедии У. Шекспира («Отелло», «Гамлет», «Король Лир», «Макбет», «Ромео и Джульетта»), «Фауста» И. Гете и многое другое, стремясь при этом не к точной передаче языковых особенностей оригинала, но, напротив, к созданию «русского Шекспира» и пр.

В 1940-1941 годах после долгого перерыва Пастернак вновь начинает писать стихи, которые вместе с циклом «Стихи о войне» составили книгу «На ранних поездах» (1943). Стихи этого периода, свидетельствующие о верности Пастернака кругу избранных тем и мотивов, отмечены стремлением к преодолению сложности языка, свойственной его ранней поэзии.

Итогом своего творчества сам Пастернак считал роман «Доктор Живаго», над которым он работал с 1946 по 1955 год. Уже в 1910-х годах Пастернак, обращаясь к прозе, пытался создать картину нравственной и духовной жизни своей эпохи, историю своего поколения. Повесть «Детство Люверс» (1918), сохранившиеся прозаические фрагменты 1930-х гг. свидетельствуют о многочисленных подступах к этой теме. В основу романа, посвященного «вечным» вопросам (о смерти и бессмертии, укорененности человеческой жизни в культуре и истории, роли искусства и природы в преодолении дисгармонии, которую вносят в существование мира и человека смерть, войны и революции), положены «новая идея искусства» и «по-новому понятое христианство»; в рамках этих представлений культура рассматривается как результат стремления человечества к бессмертию, а главной ценностью Евангелия и европейской литературы объявляется умение иллюстрировать высокие истины «светом повседневности». Круг философских проблем анализируется на примере судьбы русского интеллигента — врача и поэта Юрия Живаго, его друзей и близких, ставших очевидцами и участниками всех исторических катаклизмов, выпавших на долю России в первые четыре десятилетия 20 века. Извечность проблем и ситуаций, в которых оказываются персонажи романа, при всей их конкретной социальной и исторической обусловленности, подчеркивается евангельскими и сказочными сюжетами стихов главного героя, которые составляют последнюю часть «Доктора Живаго».

В издании романа на родине Пастернаку было отказано. Он передал его для публикации итальянскому издателю, и в 1957 году появилась публикация «Доктора Живаго» на итальянском языке, вскоре последовали русское, английское, французское, немецкое и шведское издания (в СССР был опубликован только в 1988 году).

В 1958 году «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы» Пастернаку присудили Нобелевскую премию по литературе, что было воспринято в СССР как чисто политическая акция. На страницах печати развернулась кампания травли поэта, Пастернак был исключен из Союза писателей, ему грозили высылкой из страны, было даже заведено уголовное дело по обвинению в измене родине. Все это вынудило Пастернака отказаться от Нобелевской премии (диплом и медаль были вручены его сыну в 1989 году).

В наследии Пастернака особое место занимают письма. В течение сорока лет продолжалась интеллектуально насыщенная переписка с двоюродной сестрой — О. М. Фрейденберг; переписка с М. И. Цветаевой 1922-1936 годов представляет собой не только важный творческий диалог двух крупнейших поэтов-современников, но и напряженный эпистолярный роман; после публикации «Доктора Живаго» огромное место заняла переписка с зарубежными корреспондентами о романе, в чем Пастернак видел знак «душевного единенья века».

Поэзия и проза Пастернака органично соединили традиции русской и мировой классики с достижениями русского символизма и авангарда. Роман «Доктор Живаго» на протяжении нескольких десятилетий оставался одним из самых читаемых русских романов во всем мире, во многом определяя представление о русской литературе 20 века.

В 1990 году в подмосковном поселке Переделкино, в помещении бывшей дачи Пастернака был открыт музей поэта.

Автор: К.М. Поливанов