Левинас Эмманюэль

Основные темы его философии: поиск ненасильственного отношения с Другим, лик (visage) Другого, дающий заповедь «не убий», отношение «лицом к лицу» с Другим, чудовищность безличного бытия (il y a), отношение к абсолютной инаковости Иного (времени и смерти), женское как Иное.

Левинас поступил на философский факультет в Страсбурге в 1923; учился у Э. Гуссерля и М. Хайдеггера в Германии в 1928-1929; испытал влияние Платона, Р. Декарта, С. Кьеркегора, Ф. М. Достоевского, А. Бергсона, Ф. Розенцвейга, М. Бубера, М. Мерло-Понти; повлиял на П. Рикера, Ж. Деррида, а также на ряд современных католических богословов. Со студенческих лет был дружен с М. Бланшо. В 1930 Левинас опубликовал первую во Франции книгу о Гуссерле («Теория интуиции в феноменологии Гуссерля») и в том же году принял французское гражданство. В 1940-45 находился в немецком плену. После войны Левинас был членом философского кружка Г. Марселя и Ж. Валя. В 1947 публикует свои первые оригинальные работы («От существования к существующему», «Время и Другой»). В 1961 Левинас опубликовал свою докторскую диссертацию «Тотальность и Бесконечное», книгу, которая по праву считается одним из основных философских текстов нашего века; в 1971 — «Гуманизм другого человека», в 1974 — «Иначе, чем быть, или по ту сторону сущности». Опубликовал также ряд работ, посвященных иудаизму и талмудическому экзегезису.

В 1940-е гг. Левинас вступает в полемику с Гуссерлем и Хайдеггером и постепенно отходит от гуссерлевской феноменологии. Левинас, рассматривая хайдеггеровское различие между сущим и бытием, обвиняет Хайдеггера в попытке подчинить личное сущее безличному бытию. Он описывает безличность бытия, растворяющего в себе сущих («имеется», il y a), и ищет пути становления субъекта. Анализируя отношение субъекта-монады к времени и смерти, Левинас отвергает как хайдеггеровский, так и гуссерлевский подход к темпоральности, как не дающий субъекту возможности этического обновления, которое может быть дано только Другим в интерсубъективном отношении. Он критикует гуссерлевскую теорию интерсубъективности, утверждая, что конституирование Другого как alter ego уничтожает его радикальную «инаковость». Вместо этого он выдвигает отношение «лицом к лицу» с Другим как сохраняющее инаковость Другого, присутствие Другого дается как его отсутствие. Левинас подчеркивает «асимметричность интерсубъективного пространства» (в отличие от взаимности отношения Я-Ты у Бубера) и рассматривает эротическое отношение как пример отношения с радикально иным (женским).

Обличая феноменологию и онтологию как философии насилия теории как умосозерцания, Левинас в качестве «первой философии» выдвигает этику. Со времен Аристотеля этика воспринималась как нормативная наука, но смысл, который Левинас придает этому термину, не совпадает с общепринятым. Для Левинаса «этика» не есть ни свод правил человеческого поведения, ни наука о том, как мы должны вести себя. Он называет этику «духовной оптикой». Его проект заключается в том, чтобы заменить спекулятивные построения дескрипцией этического отношения — отношения абсолютно первичного, которое не может быть подчинено ничему другому. Этическое построено на трансцендентности — на отношении с Другим. Левинас хочет перестроить мир Я так, чтобы в нем присутствовала размерность безмерности, то измерение, которое задает направление к Другому. Другой, будучи абсолютно иным, абсолютно трансцендентен по отношению к Я, целиком остающемуся в сфере Тождественного. Здесь Я обретает область «своего», котором оно может владеть, но как бы Я не стремилось к Другому, Другой остается от него отделенным. При этом стремление Я к Другому, этот жест движения вовне, жест покидания места, сферы Тождественного ни в коей мере не является движением экстаза. Наоборот, Я должно проделать определенную работу в мире, обустроиться и иметь жилище, где оно могло бы принимать Другого и принимать от Другого. Самоидентификация Я и принятие Другого в «Тотальности и Бесконечном» взаимно обусловливают друг друга. Уже сама возможность обращения к Другому является даром со стороны Другого, который Я должно уметь принимать. Но Я не может обратиться к Другому непосредственно, Другой дан Я только в своем лике, который превосходит идею Иного во мне. Лик как единство слова и взгляда выражает Другого, и ненасильственное отношение к Другому возможно только как дискурс, как речь, обращенная к лику. Лик Другого выставляет Я требование, которое прочитывается и как простая забота о ближнем, и как заповедь «не убий». Свобода Я возникает как критический аспект знания, когда Я осознает свою этическую нищету и в стыде перед Другим ставит под вопрос свою спонтанность.

Для Левинаса Другой абсолютно беззащитен и наг, это тот, которого нужно признать и принять как «пришельца, вдову и сироту», как нищего и голодного, — и одновременно тот, к кому можно обращаться только на «Вы». Это отношение обусловливает наше собственное появление как субъекта, как личности.

В 1967 году Ж. Деррида опубликовал книгу «Письмо и различие», содержащую в качестве одной из глав эссе «Насилие и метафизика», посвященное детальному разбору всех опубликованных к тому моменту работ Левинаса. Деррида показал, что Левинас, продолжая пользоваться языком феноменологии и онтологии, в своей критике Гуссерля и Хайдеггера остается от них зависимым, его прочтение этих авторов является далеко не бесспорным. Критика Деррида оказала глубокое влияние на последующие работы Левинаса.

Отказавшись от метафизической и онтологической терминологии (бытие, сущее, Тождественное, Иное) Левинас приходит к собственному философскому языку, в котором этический пафос выражается уже в непосредственно религиозных терминах. Известная несбалансированность «Тотальности и Бесконечного» в том, что касается третьего как того, кто ограничивает Другого, и с появлением которого, тем самым, начинается справедливость, компенсируется в книге «Иначе, чем быть, или по ту сторону сущности». Это открывает возможность появления новой теории субъективности. Левинас переосмысливает интенциональность, открывает новые подходы в феноменологии, говоря об «интенциональности пассивности». Его работы, посвященные понятиям святого и сакрального, прощения, свидетельства, оказывают серьезное влияние на Ж. Деррида, в сильной степени определяя круг интересов последнего в 90-е годы.

Автор: А.В. Ямпольская