Боэций

Как философ видел свою задачу в том, чтобы латинизировать и гармонизировать греческую философию Платона, Аристотеля и неоплатоников, укрепив тем самым римскую культуру и государственность перед лицом варварского завоевания. Как богослов стремился латинизировать никейское и халкидонское богословие, перенеся на латинскую почву тонкие различия греческих понятий в учениях о Троице и об ипостаси и природах Христа. На латинском Западе почитается как отец Церкви; вплоть до 14 в. считался «summus philosophus» — «нашим главным философом». Для латинского средневековья Боэций — один из главных наставников в античной философии и логике, а также в специальных науках (арифметике, геометрии, музыке, астрономии, риторике); один из создателей схоластического метода.

Боэций происходил из знатного римского рода Анициев. Осиротев, в детстве был усыновлен Квинтом Симмахом, консулом, затем главой сената и префектом Рима. Учился, предположительно, или в Александрии, или в Риме, или в Равенне — с 493 в столице остготского короля Теодориха, завоевавшего Италию. Женился на дочери Симмаха. Сделал при Теодорихе блестящую карьеру: в 510 — консул, затем принцепс римского сената; в 522 Теодорих назначает его на должность magister officiorum — уже не только почетный, но реальный пост первого министра королевства. Тогда же почетными консулами назначаются два его малолетних сына. К этому времени он — знаменитейший ритор (писатель) и философ Италии. В 523/4 по обвинению в государственной измене приговаривается к тюремному заключению, затем — к смерти. В тюрьме пишет самое известное свое сочинение — «Утешение философией». Казнен в Павии в 524 или 526 (до конца 19 в. в Павии сохранялся местный культ св. мученика Боэция). Обвинялся Боэций в том, что 1) стремился вернуть Риму утраченную свободу; 2) пытался защитить сенаторов путем сокрытия документов, уличающих их в «оскорблении величества» Теодориха; 3) занимался магией и осквернял святыни. Первые два пункта сам Боэций признал справедливыми. Вскоре был казнен и единственный его защитник Симмах.

Из сочинений Боэция более всего читалось «Утешение», в особенности после эпохи Возрождения; чаще всего изучались и комментировались в средние века богословские трактаты, особенно «О Троице» и «О гебдомадах» (известны комментарии Ремигия, Беды Достопочтенного, Жильбера Порретанского, Кларенбальда Аррасского и Фомы Аквинского). Наибольшее же влияние на формирование латинской средневековой культуры и философии оказали переводы, комментарии и учебники Боэция в первую очередь по логике. Для развития математики имели значение переводы Боэцием «Арифметики» Никомаха, «Начал» Евклида. Трактат «О музыке» («О музыкальных установлениях», на латинском языке) посвящен проблемам акустики и гармонии в греческой музыке и долгое время считался самым полным теоретическим музыкальным трудом поздней античности и Средневековья.

Боэция трудно классифицировать, отнеся к определенной философской школе. Сам он, видимо, считал себя платоником. Но нельзя забывать, что и Аристотеля он считал несомненным платоником, следуя в этой общераспространенной эллинистической традиции (странно, что Боэций не перевел ни одного диалога Платона; только в «Утешении» отчасти заметно влияние «Тимея» и «Горгия»). Он объявляет, что не приемлет учения стоиков и эпикурейцев; но влияние на него Цицерона и, в меньшей степени, Сенеки очевидно, а их историки философии традиционно числят по ведомству Стои. Боэций не просто христианин — он признанный Учитель католической Церкви; но по поводу его «Утешения философией» до сих пор идут споры: не язычник ли его написал — там нет ни единого намека на христианский образ мыслей; так что одно время допускалось даже существование двух Боэциев — автора богословских трактатов и автора всего остального (на сегодня единство Боэция более или менее доказано и общепринято). Его комментарии по манере и методу исключительно близки к традиционным школьным комментариям греков-неоплатоников, таких как Порфирий, Симпликий, Филопон и настолько же далеки от римского стиля философствования, насколько близко к нему «Утешение».

Отчасти трудность классификации Боэция связана с тем, что он четко различал жанры философствования, строго придерживаясь манеры изложения, языка, строя, аргументации и метода принятого для протрептика римского «утешения», комментария учебника или богословского исследования. Отчасти же эта трудность связана, по-видимому, с несовершенством самой историко-философской классификации, принятой в Европе после Ренессанса.

Легче указать философскую связь Боэция не с его предшественниками, а с его последователями. Множество сформулированных Боэцием тезисов стали аксиоматическим фундаментом латинской схоластики: «бытие и благо обратимы» (ens et bonum convertuntur); «личность есть неделимая сущность разумной природы» (persona est naturae rationalis individua substantia); «следует соединять, где можно, веру с разумом» и «божественных вещей следует касаться разумом»; «отношение умножает Троицу» (relatio multiplicat trinitatem). По сравнению со своим великим предшественником Августином Боэций ввел христианскую латинскую философию в русло большей научной и терминологической строгости, одновременно умерив радикализм в решении философских проблем, таких как самостоятельное бытие универсалий, бессмертие отделенной души, радикальное трансцендирование конечного разума в богопознании — везде Боэций вносит по сравнению с платоником Августином значительную долю умеренного аристотелизма.

Боэций первым разрабатывает по-латыни терминологию бытия, а тем самым и строгую систему онтологии. Это требовалось для изложения триадологических и христологических проблем, обсуждавшихся на Вселенских соборах, а также для комментирования аристотелевских трактатов. В существующей вещи Боэций различает «бытие» (esse) и «то что есть» (id quod est). Бытие абстрагируемое мысленно от всякой конкретной существующей вещи есть ее целевая причина, ибо все сущее стремится быть. Следовательно бытие есть высшее благо для всех сущих («Бытие и благо обратимы»). Но поскольку опыт учит, что не все вещи благи, а логика свидетельствует, что никто не стремится к тому, чем уже обладает, постольку необходимо заключить, что бытие и то, что есть — разные вещи.

Таким образом чистое («простое») бытие=Благо составляет высший онтологический уровень, благодаря причастности которому существует все, что существует — это Бог. Только в Боге бытие и то, что есть, тождественны. То, что есть может по Аристотелю существовать в другом или сказываться о другом (акциденции), либо существовать самостоятельно (субстанции). Самостоятельно существующая вещь как носитель акциденций называется субстанцией, а собственно как самостоятельно (т. е. не применительнно к другому) существующая — субсистенцией. То, чем является данная вещь, суть ее бытия или, на аристотелевском языке форма, обозначается у Боэция неологизмом (единожды, но не в строгом смысле употребленным Августином) essentia — сущность (или чаще калькой с греческого to tiv hj~n eij~nai — id quod est ei esse). Синоним сущности-эссенции — «природа» («Природа есть видовое отличие, образующее всякую вещь»).

К числу субстанций, т. е. носителей привходящих признаков (акциденций), относятся как самостоятельно существующие субсистенции-индивиды, так и общие понятия, роды и виды, которые Боэций назвал «универсалиями» — общностями или целостностями. Они существуют, сказываясь об индивидах только как единичные; существуют в мышлении только как общие. Вопрос об онтологическом статусе универсалий Боэций предельно четко формулирует, указывает все связанные с ним трудности и оставляет нерешенным (впоследствии именно сформулированная Боэцием проблема положит начало спору реалистов и номиналистов). Наконец, Боэций выделяет еще один способ бытия — личный. Если некое сущее относится к классу субстанций; если его формальное бытие (essentia) или природа включает отличительный признак разума (intellectus et ratio); если оно существует самостоятельно (subsistentia), то оно называется «лицом».

Такой способ бытия присущ Богу, ангелам и людям. В Боге единственном и абсолютно едином (простом) все модусы бытия совпадают: в нем бытие тождественно тому, что есть и тому, что он есть, т. е. сущности или природе; он — субсистенция и лицо. Такая всесовершенная полнота бытия во всех его отношениях, целокупность бытия без ущерба и частичности есть вечность. Вслед за Плотином Боэций трактует вечность не в связи со временем, а онтологически — как особый модус бытия. «Вечность есть совершенное обладание безграничной жизнью в целом и одновременно» (aeternitas est interminabilis vitae tota simul et perfecta possessio — Утешение философией V 6; ср. у Плотина Эннеады III 7: «Целостное законченное бытие… — это и есть вечность… полнота бытия… охватывающая все бытие и исключающая всякое небытие»).

Дабы подчеркнуть это, для обозначения бесконечного времени Боэций вводит латинский неологизм sempiternitas — «всегдашность». (Впоследствии Плотиновско-Боэциевское определение вечности как онтологической категории полностью принимается и развивается Фомой Аквинским: «Всем своим бытием Бог обладает одновременно, в чем и состоит смысл вечности». Сумма против язычников I 15). Тезисы Боэция о том, что в богопознании следует, насколько возможно, идти рациональным путем; о том что этот рациональный путь должен быть точен, математически строг и однозначен; и, наконец, онтологическая система Боэция легли в основу всей средневековой западной схоластики как особого типа философствования.

Автор: Т.Ю. Бородай