Шлюха

Эстетская драма.

Лента с таким скандальным, разжигающим пыл воображения названием, конечно, многих (или почти всех) разочарует, поскольку не суждено сбыться ни ожиданиям любителей остро пикантных зрелищ, ни надеждам поклонников визуальных причуд Кена Рассела. Картину «Шлюха» можно уподобить социологическому исследованию на тему проституции в современном обществе.

Фильм основан на пьесе Дейвида Хайнса, который, в свою очередь, будучи лондонским таксистом, просто записал разные рассказы из жизни и «профессиональной деятельности» своих пассажирок-проституток, составив своеобразную мозаику или моментальный портрет представительниц «древнейшей профессии». Рассел словно нарочно отказывается от собственных навязчивых «кинематографических бредней», буквально репортажно снимает монолог калифорнийской проститутки Лиз, обращенный прямо в камеру, непосредственно к зрителям, как если бы героиня хотела исповедаться, обнажить свою душу, посвятить не в святая святых, а в «аморальное аморального» человеческих страстей и маний.

Действительно, к такому трудно привыкнуть и обожателям красивой, умеренной или вообще жесткой эротики, и гурманам «эстетской безвкусицы» прежних работ этого мастера кино. Что-то необъяснимо раздражает, путает все наши предположения, смущает разум и, в первую очередь, чувства, мешая возбудиться или, напротив, сострадать передрягам «бедной Лизы» из Америки.

Большинство критиков пожелали увидеть в фильме неудачную мелодраму о тяжком труде «работниц чувственного фронта», которых эксплуатируют сутенеры, преследуют полицейские, подвергают унижениям неуравновешенные клиенты, презирают добропорядочные граждане, не отказывающиеся при случае сами предаться краткосрочному разврату. Но если взглянуть глубже, можно найти точки соприкосновения с другой американской лентой английского режиссера — «Преступления по страсти» (1984), более известной под названием «Голубая китаянка». Кен Рассел не преминул даже показать афишу кинотеатра, где демонстрируется этот фильм.

Сходство двух работ — не только по тематике. При всей внешней непохожести их роднит провокационная, мистификаторская сущность, тотальный розыгрыш автора, посмеивающегося над буквальными толкователями, которые все воспринимают всерьез, на полную веру, не чувствуя скрытого подвоха. В «Шлюхе» Рассел явно издевается над репортажами в духе «синема-верите», как бы конструирующими «идеально-типическую» историю городской проститутки. Режиссер предлагает нам рассказ проститутки «от первого лица» — следует ли нам целиком доверяться тому, что она поведала с экрана? Не является ли все это очередной легендой, придуманной для того, чтобы разжалобить чувствительных зрителей? Не подыгрывает ли проститутка, стремясь подтвердить наши досужие представления о ее ремесле? Не навязан ли миф в обличье социологического исследования? Истина ускользает, исчезает, подобно героине, во тьме городского тоннеля. Если же вдуматься, Кен Рассел сочинил еще одну «безумную биографию», пофантазировал о фактах вроде бы реальной судьбы, но, вопреки себе и будто назло хулителям и ценителям его формальных изысков, разыграл объективированное действо, выдал все за документальные зарисовки с натуры, фотографический снимок реальности. Не верьте! Не поддавайтесь на провокацию!

Любопытно, что советские кинокритики (вероятно, и многие зрители) неожиданно «купились», по собственному невежеству, на одинаковую фамилию режиссера и исполнительницы главной роли. Одни строили домыслы, что и у них, на «загнивающем Западе», режиссеры снимают только своих жен. Другие предположили, что Тереза Рассел является его дочерью. Третьи несмело убеждали, что родства между этими Расселами нет. Достаточно было бы знать, что англичанин Кен Рассел и американка Тереза Рассел впервые встретились на съемочной площадке, а актриса известна по тоже провокационным ролям в фильмах своего мужа, английского режиссера Николаса Роуга. Как гласит одна зарубежная пословица, «не надо принимать божьих деток за диких уток».

Сергей Кудрявцев

В ролях: Тереза Рассел, Бенджамин Мотон, Антонио Фаргас, Элизабет Морхед.

Режиссер Кен Рассел.