Путевка в жизнь

Этот фильм был признан сразу во всем мире. Выстраивались огромные очереди у касс, газеты пестрели восторженными отзывами на разных языках, а на I Венецианском кинофестивале 1932 года постановщик «Путевки» Николай Экк был признан самым талантливым режиссером, хотя конкурентами дебютанта в игровом кино были Кинг Видор и Жюльен Дювивье, Рубен Мамулян и Джон Уэйл, Рене Клер и Александр Довженко, наконец. Влияние Экка усматривали потом в «Забытых» (1960) Луиса Бунюэля, в фильмах итальянских неореалистов.

Между тем фильм так и остался загадкой в мировом кино. Хотя, может быть, никакой загадки и не было? «Просто увлекательный сюжет разыгрывали талантливые актеры», — так писал много лет спустя один из современников и соотечественников Экка. А вся уникальность фильма лишь в том, что он — первый «стопроцентно говорящий» в отечественном кино. Но ведь к тому времени со звуком в советском кино пробовали работать уже признанные мастера — Пудовкин и Ютакевич, Козинцев и Трауберг, Протазанов и Тимошенко. Однако именно Экк не растерялся перед заговорившим с экрана человеком. Герой заговорил — и впервые в «Путевке» был услышан, а потому и узнан и признан. «Путевка» уникальна именно как образец сотворчества экрана и зала. Мелодраматическую (здесь в буквальном смысле, если учесть, что мелодрама — это именно музыкальная драма) историю о том, как «перековываются» (был у эпохи такой технологический термин) бывшие беспризорники под влиянием мудрых чекистов-воспитателей, а силы преступного мира стремятся во что бы то ни стало им помешать, разыгрывали прототипы героев. Недавние беспризорники, ныне же — полноправные члены общества. Недавние зрители (преимущественно безбилетные, прорывающиеся в зал на «протырку») — ныне артисты. Экран и зал здесь фактически впервые узнают себя друг в друге с восторгом и изумлением, так же как беспризорники фильма узнают себя в обществе, вдруг оборачивающемся к ним белозубой открытой улыбкой начальника — не колонии, коммуны! — Сергеева в исполнении Николая Баталова, актера МХАТа.

«Путевка» аттракцион по своей сути. Аттракционно все вместе и в отдельности. Иерархия «высоких» и «низких» жанров смещена: народный артист Качалов, обращающийся в зал с приветствием в прологе, подобно хору античной трагедии, соседствует с блатными песенками, которые распевает беспризорник в сцене «бузы» с умопомрачительными кульбитами, заставляющими вспомнить первые эксцентрические короткометражки всемирно признанных к тому времени мэтров, — с патетическими финальными эпизодами похорон главного героя, явно навеянными аналогичной сценой из «Броненосца Потемкина». А самый главный аттракцион — заговоривший человек. Фактически Николай Экк, вышедший из той же школы, что и Эйзенштейн, Юткевич, Охлопков (в то время более известный как кинорежиссер-авангардист) — из мастерской Мейерхольда, — возвращает эйзеншнтейновскому термину «монтаж аттракционов» его первозданность, ту почву на которой он возник и которой не уставали клясться в первые годы работы в кино мастера 20-х годов, — уличную стихию народных гуляний, увеселительных заведений, где само кино оказывалось одним из аттракционов наряду, например, с воспетыми в «Чертовом колесе» ФЭКСов американскими горками. Собственно говоря, сам жанр, в конечном счете, продиктован залом. Им же санкционирована иерархия героев. Сюжет элементарен, но не примитивен. Он достаточно многофигурен, чтобы из массы возникающих на экране и моментально впечатывающихся в память лиц выбрать тех, кто для зрителя станет подлинным героем, движущим сюжет. «Путевка» — конечно же, утопия, утопическое действо, где полярно разведены два мира — праведный и неправедный. Праведный — в монастыре, на открытом пространстве, освещенный солнцем и улыбкой мудрого и всесильного владыки Сергеева. Неправедный — в глухом лесу, укрытый от солнца притон-«малина», и правит им лукавый и жестокий Жиган Михаила Жарова. Посланец праведного мира в его стане — ангелоподобный Колька-Свист. Посланец неправедного в стане праведных — Васька-Буза с клоунски вздыбленной рыжей шевелюрой. Такова расстановка сил в сценаристском замысле. Но когда перед камерой возник недавний пастух из марийской деревни, а на момент съемок поэт и студент-актер ВГИКа Йыван Кырла (репрессирован в 1937), его герой, движущийся из темного мира прошлого в светлое будущее, и был признан зрителем главным героем — двигателем сюжета, ибо двигался сам, в отличие от других персонажей.

Постепенно преодолеваемое несовершенство героя роднило его со зрителем, обещая и зрителю геройское будущее. Гибель Мустафы, неизбежное в системе, где от героя требовалось прежде всего совершенство — то есть прекращение движения любой ценой (и смерти в том числе), воспринималась зрителем как трагедия. Через несколько лет именно так будет восприниматься построенный на тех же принципах «Чапаев».

Вплоть до середины 20-х годов видоизменяясь, пропутешествует сюжет, пока не завершиться, кординально переосмысленный, в шукшинской «Калине красной», где в последний раз будет отпет и оплакан последний киногерой.

В ролях: Николай Баталов, Йыван Кырля, Михаил Джагофаров, Владимир Весновский, Регина Янушкевич, Михаил Жаров, Мария Гонта, Александр Новиков, Мария Антропова, Рина Зеленая.

Режиссер: Николай Экк. Авторы сценария: Николай Экк, Регина Янушкевич, Александр Столпер. Оператор: Василий Пронин. Художники-постановщики: Иван Степанов, А. Евмененко. Композитор: Яков Столляр. Звукорежиссер: Евгений Нестеров.

Лучший режиссер по опросу оргкомитета I МКФ в Венеции-32 (Выставка киноискусства).