Подними красный фонарь

Эстетская историческая драма.

Первым режиссером, прославившим китайское кино во всем мире, был именно Чжан Имоу. Он получил в 1988 году главный приз в Западном Берлине за «Красный гаолян», а спустя 4 года завоевал и «Золотого льва» в Венеции за картину «Цю Цзю обращается в суд». Впрочем, в последнем случае дирекция как бы оправдалась перед постановщиком за недооценку именно фильма «Подними красный фонарь» на предшествующей биеннале, где он получил серебряный приз, а главная премия досталась Никите Михалкову за «Ургу». Между прочим, уже в 1994 году Чжан Имоу и Никита Михалков вновь сошлись в поединке, теперь в Канне — и оба разделили лишь Большой приз жюри, проиграв американцу Квентину Тарантино. Эта предыстория все-таки имеет значение и для анализа ленты «Подними красный фонарь», как одного из ярких примеров «китайского кинофеномена». Чжан Имоу, безусловно, очень талантлив и владеет многими тайнами мастерства, а по ряду позиций превосходит режиссеров, работающих к западу от Китая, хотя по праву может быть сопоставлен с уникальными творцами кинематографической поэзии и живописи в Японии. В сравнении с более поздней китайской лентой «Прощай, моя наложница» фильм Чжан Имоу выгодно отличается благодаря не только безукоризненной стилистике, но прежде всего, глобальности и глубине авторской идеи. Она выражена будто в форме традиционной китайской живописной миниатюры и лишенной некоторой упрощенности, тем более тенденциозности, все же присущих картине Чэнь Кайгэ.

Но вопреки мнению тех, кто разделяет творчество Чжан Имоу на два периода — исторический и современный (три первые его работы относят как бы к вневременным, а последние считаются чересчур актуальными), иносказательная лента «Подними красный фонарь» имеет четкую и значимую отсылку к 20-м годам, эпохе крушения китайской империи.

Конечно, Чжан Имоу вновь подтверждает высочайшую изобразительную и кинематографическую культуру, потрясающе выстраивая композицию, завораживающе чередуя крупные и общие планы, снятые чуть сверху (кстати, съемки происходили на острове Тайвань, в сохранившей многовековой уклад китайской усадьбе). Этот постановщик — чуть ли не первый в современном кино КНР, кто обратился к тысячелетним традициям китайского миросозерцания и доказал, что, несмотря ни на какие запреты и идеологический диктат, в культуре Китая остались тесные связи с древнейшей философией и системой отношения к человеческому бытию. Обычная, семейно-бытовая история прихода четвертой жены в дом богатого господина (не случайно он ни разу не показан даже на среднем плане!) без видимых усилий режиссера приобретает экзистенциальный контекст.

Однако, лента Чжан Имоу может быть воспринята и как метафора распада империи, сначала частично оккупированной Японией, а позже поделившейся на КНР, Тайвань и Гонконг. Символично то обстоятельство, что постановщику удалось «соединить» распавшееся — фильм финансировался тремя китайскими анклавами при участии Японии. И, между прочим, при сопоставлении с «Ургой» Никиты Михалкова своеобразный «объединительный пафос» китайского режиссера, который сам сочетает в своем творчестве тягу и к истории, и к современности, стремление как к древней культуре Востока, так и к новейшим открытиям кинематографа Запада, безусловно, менее декларативен и лишен нервной публицистичности в финале. Чжан Имоу мыслит категориями вечного, а не сиюминутного.

Сергей Кудрявцев

В ролях: Гун Ли, Ма Цзын-у, Хэ Кайфэй, Цао Цуйфэн, Цзын Шу-юань, Кун Линь.

Режиссер Чжан Имоу.

Серебряный приз Венецианского кинофестиваля за 1991 год