Пильняк Борис Андреевич

Родился в семье ветеринарного врача. Отец из поволжских немцев, мать — русская, дочь саратовского купца. После гимназии окончил Московский коммерческий институт (1920). С детских лет хорошо знал русскую провинцию (ему пришлось жить в Саратове, Богородске, Нижнем Новгороде, Коломне). Взгляды его во многом сформировались под влиянием земско-разночинного окружения, народнических идеалов. Из-за сильной близорукости не попал на фронт. Занимался журналистикой, много ездил по стране в поисках заработка.

Литературой Пильняк увлекся рано, а первые его прозаические опыты относятся чуть ли не к девятилетнему возрасту. Началом своей профессиональной литературной деятельности считал 1915 — именно тогда в разных журналах («Русская мысль», «Жатва» и др.) появились рассказы, подписанные под псевдонимом, ставшим его постоянным литературным именем. Первая книга рассказов «С последним пароходом» появилась в 1918, однако сам автор был ей недоволен. Вторая — «Былье» (1920) — во многом стала основой принесшего ему известность романа «Голый год» (1921).

В романе Пильняк обращается к уездной жизни, взбаламученной революцией. Здесь сталкиваются две правды — патриархальная, многовековая тишь российской провинции и народная стихия, сметающая устоявшийся порядок. Автор экспериментирует с художественными средствами, использует монтаж, сдвиг, мозаику, символику и т. д. Единой фабулы в романе нет — есть поток, вихрь, разорванная в клочья действительность.

Критика отмечала, что Пильняк трактует революцию как бунт, как стихию, вырвавшуюся на волю и никем не управляемую. Образ метели — ключевой в его прозе (здесь писатель наследует «Двенадцати» А. Блока). Он принимает революцию как неизбежность и историческую закономерность. Кровь, насилие, жертвы, разруха и распад — для него это неминуемая данность, прорыв долго сдерживаемой органической силы жизни, торжество инстинктов.

Революция для Пильняка — явление прежде всего эстетическое (в нераздельном слиянии добра и зла, красоты и безобразия, жизни и смерти). Писатель радуется распаду, гротескно рисуя уходящий дворянский мир, он ждет, что из огненной, вихревой, метельной купели явится на свет иная, новая и в то же время корневая, изначальная Русь, порушенная Петром I. Он приветствует ее, сочувственно следя за действием «кожаных курток» (большевиков), которых считает «знамением времени».

Критика сразу усомнилась в подлинной революционности Пильняка, не находя в его произведениях коммунистического начала. Он не вписывался в схему официальной идологии. Его антирационализм, натурализм, повышенное внимание к природно-зоологическому («звериному») в человеке, к инстинктам, к бессознательному, к тайне и зовам плоти не просто бросались в глаза, но и оказывали воздействие на современную ему словесность.

Как отмечал в те годы критик А. Воронский, «у Пильняка этот мотив лежит в основе его художественных писаний, выражен сильней и ярче, чем у других. Разочарование в ценностях современной буржуазной культуры, сознание ее тупика; тупик, в который зашла наша художественная жизнь за последние десять-пятнадцать лет со всей своей издерганностью (эгоцентризмом, психологизмом, андреевщиной и достоевщиной и одновременно внутренней опустошенностью); чувство дисгармонии и тоска по выпрямленной, «правильной» жизни; усталость ото всех этих психологических утонченностей и усложненностей; русская революция, вскрывшая недра стихийных сил, выбросившая на арену истории мужика, рабочего, людей из тайги, из лесов, степей, с их здоровым, свежим, нутряным отношением к окружающему; война и революция, показавшие современному интеллигентному человеку значение вещи как таковой и ценность жизни в ее простом, грубом, примитивном; наконец, усталость от бурных дней революции — вот чем питаются эти современные настроения».

Побывав в 1922-1923 в Германии и Англии, Пильняк был поражен благоустроенностью Европы и достижениями ее технической цивилизации. Это отразилось в его романе «Машины и волки» (1924). Писатель реабилитирует рациональное начало, противопоставляя прогресс невежеству, цивилизацию — варварству и дикости. Если раньше он сочувственно относился к корневой, «черной», «мужичьей» России, то теперь готов поддержать коммунистов с их пафосом индустриального преобразования страны. Носителем прогресса для него становится город, символом будущего — машина.

Одна из наиболее одиозных для Пильняка фигур — обыватель. Сатирически показывая темноту уездного быта в период нэпа, писатель наиболее резок в изображении именно тех, кто, на его взгляд, живет приземленно и замкнуто, прячась от наступающих перемен в коконе безразличия. Однако, поэтизируя крах старого мира и торопя наступление нового, он не был последователен. В его изображении традиционного дворянского уклада, в том числе и самых простых домашних вещей часто сквозит сердечная теплота и лиризм. В этом простом и насущном людском обиходе Пильняк-«бытописатель» находит источники живой жизни, как и в естественном, органическом человеческом самоосуществлении — в любви, страсти, доброте, внезапных душевных порывах.

Являясь постоянным объектом часто недоброжелательной критики, Пильняк тем не менее горячо отстаивал право на свободу выражения своих взглядов, право «быть честным с собой и Россией». В 1926 в журнале «Новый мир» опубликована его «Повесть непогашенной луны», вызвавшая крупный скандал. Номер был конфискован, главному редактору Воронскому и автору пришлось напечатать свои покаянные письма.

В повести Пильняк показал смерть красного командарма (в его образе угадывался герой Гражданской войны, талантливый военачальник М. В. Фрунзе) как едва ли не умышленное убийство, содеянное по приказу сверху. Фрунзе считался одним из главных претендентов на пост генсека компартии и был серьезным соперником постепенно узурпировавшего власть Сталина. Писатель оказался точным социальным диагностом: здесь, по сути, впервые был изображен будущий механизм уничтожения «соратников», выявлена опасность партийного «единомыслия» и безропотного исполнительства.

В 1929 выходит собрание сочинений Пильняка в шести томах, в 1929-30 — в восьми. Он много путешествует (Памир, Монголия, Китай, Япония, США и др.), интересуется Азией, Востоком, где находит много общего с Россией. В его произведениях появляются «евразийские» мотивы.

В 1929 он вместе с Е. И. Замятиным становится главным объектом ожесточенной идеологической травли. К этому времени у руководства страны созрел план реорганизации писательской среды, которую тогда возглавлял Пильняк (он занимал пост председателя Всероссийского союза писателей), в Ленинграде его отделением руководил Замятин). Поводом послужила публикация Пильняком в берлинском издательстве повести «Красное дерево». Негодование блюстителей идеологического благонравия вызвал показавшийся подозрительным настрой автора — в повести изображались герои, разочарованные в революции.

В знак протеста Пильняк заявил о своем из союза писателей, который в 1934 был преобразован в единый Союз писателей ССССР под контролем партийных органов.

Однако писатель продолжал работать несмотря на сгущающуюся, все более напряженную и угрожающую политическую атмосферу — начались политические процессы. В 1930 был закончен «производственный» роман «Волга впадает в Каспийское море», в котором сочувствие автора оказывается на стороне жертв социалистического строительства. По следам поездки в Японию в 1932 была написана книга «Камни и корни» (1934). перекликавшаяся с вышедшим в 1927 романом «Корни японского солнца». Путешествием по США были навеяны книги «О'кей», «Рождение человека».

Над своим последним романом «Соляной амбар» (опубликован в 1990) Пильняк работал как раз накануне ареста и, предчувствуя его, прятал написанное, считая произведение своим художественным завещанием. Здесь он обращался к детству и юности, заново пытался осмыслить революционные события и все, что произошло со страной.

В октябре 1937 был арестован по сфабрикованному обвинению в государственном преступлении в апреле 1938 расстрелян. Реабилитирован посмертно.

Автор: Е.А. Шкловский