Никто не хотел умирать

Народная драма.

1947 год. В литовских лесах еще прячутся вооруженные банды из бывших полицейских, офицеров, кулацких сынков. Один за другим убиты четыре председателя сельсовета. Теперь погиб старый Локис. На похоронах четверо его сыновей клянутся не покидать деревню до тех пор, пока не уничтожат банду Домового... Первые значительные роли в кино Юозаса Будрайтиса, Регимантаса Адомайтиса, Альгимантаса Масюлиса, Лаймонаса Норейки...

Фильм, этапный для советского кино 60-х в целом и тем более для литовской кинематографии, которая после него вышла на международный уровень, превратив малоизвестных доселе актеров в звезд (Д. Банионис, Б. Оя, Р. Адомайтис, Ю. Будрайтис). Здесь, по сути, впервые была открыта тема сопротивления националистических формирований советскому режиму — молдавские «Горькие зерна», Узбекский «Чрезвычайный комиссар», украинская «Белая птица с черной отметиной» возникли позже. Рабочие названия картины — «Террор» и «Медведи» — были по-своему точны, но в прокатном названии сформулировано главное открытие, которое несла в себе лента советскому зрителю. После того, как в последнем и решительном бою в самом финале главарь банды, настигнутый героем и простреленный насквозь, хрипел: «Ты не знаешь, какая боль...», обнаруживалось, что «отрицательные» персонажи при всем том живые люди и испытывают те же чувства, что и «положительные» страдание, например. Фильм создавал миф о поединке с социальным врагом прежде всего как о поединке идейном, в котором герои все же вынуждены вместе с идеей уничтожать и ее носителя. «Не знаю» — отвечал отважный и непоколебимый герой без страха и упрека, но в глазах его было не торжество, но понимание и печаль.

Чудом своего стремительного возвышения на кинематографическом небосклоне литовское кино, не имевшее в прошлом каких-либо серьезных традиций, было обязано не только превосходному национальному театру (коллектив под руководством Юозаса Мильтиниса из маленького городка Паневежис был известен широко за пределами Советского Союза). В первую очередь это произошло благодаря польскому кино: родство польской и литовской культурной традиции коренилось в истории. Для советского же искусства 50-60-х гг. польская культура была наиболее близким и доступным источником европейского авангарда. Изысканная графика кадра, острый интерес к экзистенциальной ситуации, проблеме выбора на грани между жизнью и смертью, тема отчуждения — все это с энтузиазмом восприняло литовское кино 70-х, но за десятилетие мастера литовского кино успели сделать немало. А всеобщая любовь кинематографистов и киноманов в СССР к польскому кино делал особенно внятным и авторитетным для всех язык литовских фильмов той поры. Собственно, даже избранном для картине жанре вестерна можно усмотреть влияние польской школы — например, с ранней лентой Ежи Кавалеровича «Тень» (под названием «Кто он?» широко шедшей в советском прокате). Во всяком случае, именно там впервые в аналогичной ситуации в качестве прикрытия при перестрелке используется гроб, и пули также откалывают от него щепки.

Меж тем существует и принципиальное отличие, во многом определившее оригинальность ленты Жалакявичуса. Действие фильма разворачивается в откровенно языческом мире (недаром фамилия братьев, мстящих бандитам за убитого отца — Локис, что значит «медведь», фактически хозяин здешних мест, а бандиты в большинстве своем — пришлые). Это превращает вестерн, не лишая его ни в коей мере динамичности, в некую современную сагу. Отсюда такое пристальное внимание к фактуре среды в фильме — песка, сосен, серого, затянутого тучами неба — ее сверхматериальная плотность, блистательно переданная оператором Ионасом Грицюсом, учеником великого Андрея Москвина, успевшим уже прославиться работой на фильме Григория Козинцева «Гамлет». Очищая пространство от «чужаков», осеняемые фигуркой языческого местного божества, прибитой на сосне, братья Локисы возвращали миру его первозданный священный характер. И в финале искореженный в перестрелке грузовик — символ цивилизации, на котором так и не успевал уйти от возмездия главарь банды, тянули в лес лошади, и фигурка божеств на стволе сосны останавливалась на первом плане кадра под мощный хоровой древний напев, задававший лейтмотив всей стране.

Прокат (1966, 19 место) — 22.8 млн. зрителей.

В ролях: Казимирас Виткус, Эугения Шулгайте, Регимантас Адомайтис, Юозас Будрайтис, Альгимантас Масюлис, Бруно Оя, Донатас Банионис, Вия Артмане, Д. Баукайте, Антанас Шурна, Бронюс Бабкаускас, Лаймонас Норейка, Витаутас Томкус.

Режиссер: Витаутас Жалакявичюс.

Автор сценария: Витаутас Жалакявичюс.

Оператор: Йонас Грицюс.

Художники-постановщики: Витаутас Калинаускас, Альгирдас Ничюс, Виктория Бимбайте.

Композитор: Альгис Апанавичюс.

Звукорежиссеры: Ю. Батунерис, Давид Ожеховас.

Государственная премия СССР (1967, удостоены реж. В.Жалакявичюс, опер. И.Грицюс, актеры Б.Оя и Д.Банионис); Первая премия фильму, премия за лучший сценарий (В.Жалакявичюс), премия за лучшую мужскую роль (Д.Банионис) ВКФ-66 в Киеве; Главный приз «Большой янтарь», диплом СК СССР за лучший сценарий КФ Прибалтики, Белоруссии и Молдавии (Вильнюс-66); Премия за исполнение мужской роли (Д.Банионис) МКФ в Карловых Варах-66; Премия Ленинского комсомола (1966, удостоен режиссер В.Жалакявичюс); Лучший фильм 1966 года по опросу журнала «Советский экран».