Невыносимая легкость бытия

Картина, представляющая собой вариацию на темы романа чешского эмигранта Милана Кундеры, стала одной из популярных лент сезона 1988 года. И это связано не только с двадцатилетием тех трагических событий, когда в августе 1968 года в Прагу вошли танки войск стран Варшавского договора. Прежде всего авторам фильма, в первую очередь режиссеру Филипу Кауфману, удалось задеть «нерв времени», сделать рассказ в равной степени близким и привлекательным не для одних чехов, но практически для зрителей многих стран и, что самое важное, для американцев, мало заботящихся о том, что не входит в сферу их «национальных интересов». Конечно, можно было бы сказать, что повышенное внимание к картине определено его эротическим содержанием. Но, как и в случае с «политически криминальным» сюжетом, провокационная эротика, к счастью, не стала самоцелью (в отличие от последующей работы Кауфмана — «Генри и Джун» о писателе Генри Миллере, его жене и любовнице — писательнице Анаис Нин).

Режиссер вместе с соавтором сценария, французом Жан-Клодом Карьером, известным по работе с Луисом Бунюэлем, извлек из большого романа Кундеры лишь основную сюжетную линию и разыграл ее как бы в трехчастной сонатной форме: анданте, скерцо и адажио. Молодой нейрохирург Томаш беззаботно проводит время в любовных приключениях, покоряя женщин — как рафинированных интеллектуалок типа художницы Сабины, так и внешне простушек вроде провинциальной официантки Терезы. И не подозревает о том, что его жизнь резко изменится после пражских событий августа 1968 года.

В фильме частично проявилась типично американская страсть к мелодраматизации истории, показа значительных событий с точки зрения отдельных индивидуальностей, попавших в общественный водоворот. Тем не менее режиссеру удалось передать главное, такое неуловимое и ускользающее — дух эпохи, «воздух времени», настроения «пражской весны». У Филипа Кауфмана, американца, были свои ассоциации, которые помогли ему воссоздать замечательное состояние свободы, раскрепощенности, «невыносимой легкости бытия» накануне вторжения войск в Прагу. Для него это — вариант того, что произошло в том же 1968 году в Париже или Беркли. Поэтому знаменательно, что снимая пражскую натуру в городе Лионе, Кауфман вместе с французским художником Пьером Гюфруа и шведским оператором Свеном Нюквистом смог прекрасно и узнаваемо (даже для чехов!) воспроизвести минувшее. Или почти без зазора, видимого лишь профессионалам, совместить хронику «пражских событий» (использованы кадры из документального фильма «Пражская оратория» Яна Немеца) со стилизованным изображением снятых спустя двадцать лет сцен с участием вымышленных героев.

Режиссер сумел философски осмыслить время, воспроизвести на экране поток жизни, который несет героев вместе с собой, не давая им опомниться, разобраться в собственной судьбе. Они существуют с некой отрешенностью, находясь далеко-далеко от реальности, пока она не вмешивается жестоко и безжалостно в их судьбы, корежа и ломая, делая действительно «невыносимой» жизнь в изменившейся, потерявшей «легкость бытия» стране. Лента несколько «провисает» в третьей части, в «адажио» — после возвращения Терезы и Томаша из Женевы, куда они пытались сбежать. Но неожиданный и закономерный финал оправдывает затянутые сцены, знаменующие, по точному определению Карьера, «долгое сошествие к смерти». При помощи инверсии, перестановки эпизодов Кауфман добивается максимального эффекта: мы уже знаем из письма, полученного и прочитанного Сабиной в Америке, что Томаш и Тереза погибли, а они еще веселятся на танцах в сельском трактирчике, едут домой, не зная, что «срок измерен», их жизни положен предел, и ничто не поможет, чтобы она «продлилась».

Глядя из 80-х на уходящие в небытие 60-е, режиссер позволяет зримо ощутить, как приходит конец юношеским иллюзиям, светлым надеждам, призрачным мечтам тех, кто познал «невыносимую легкость бытия» в Чехословакии, встретил «прекрасный май» в Париже, был «беспечным ездоком» и наигрывал «пять легких пьес», странствуя бесцельно по дорогам Америки. Это время прошло, споткнувшись на бегу. Какая разница — как умереть: дорожная катастрофа в фильме Филипа Кауфмана намеренно случайна и нелепа. Смерть как вершительница судеб остается за кадром, будучи неперсонифицированной и непознанной силой — и от того еще более неотвратимой. Эта эпоха была чревата гибелью, потому что неслась свободно и бездумно.

Автор Сергей Кудрявцев

В ролях: Дэниел Дей-Льюис, Жюльет Бинош, Лена Олин, Дерек де Линт, Эрланд Юсефсон, Павел Ландовский, Даниель Ольбрыхский.

Режиссер Филип Кауфман.