Манн Генрих

Манн (Mann) Генрих (27 марта 1871, Любек — 12 марта 1950, Санта-Моника, шт. Калифорния), немецкий романист, эссеист, автор рассказов и пьес. Брат Т. Манна.

Жизнь Генриха Манна обрамляют два важных события национальной истории — объединение Германии, произошедшее в год его рождения, и разделение Германии на два государства, произошедшее за год до его смерти. Генрих Манн, как никто другой из его коллег, исполнил роль свидетеля, хрониста и критика своей эпохи. Еще до Первой мировой войны, страстным противником которой он стал, Генрих Манн выступил с идеей политической ответственности людей интеллектуального туда (эссе «Дух и действие», 1910). В 1915 он публиковал в выходившем в Швейцарии антимилитаристском журнале «Die weissen Blaetter» эссе «Золя», в котором высоко оценил французского писателя как борца против шовинизма («Дело Дрейфуса») и всесилия государственной власти. Эссе стало поводом для продолжавшегося годы расхождения его с Томасом Манном, который вплоть до начала 1920-х годов занимал консервативную позицию. Ясно сознавая опасность приближавшегося фашизма, писатель неоднократно призывал к объединению левых сил. В феврале 1933 он эмигрировал во Францию, а после ее оккупации — в США.

Этой нелегкой драматичной жизни предшествовало мирное детство в доме любекского сенатора и главы торговой фирмы, запечатленное впоследствии Томасом Манном в романе «Будденброки» (1901). Если изображение бюргерства в его достоинстве и деградации занимало Томаса Манна по преимуществу в этом романе, то для Генриха Манна интерес к породившему его классу не иссякал всю жизнь. В своих романах он создал сатирический портрет немецкой буржуазии — от средних буржуа до «акул» капитализма. Но и спас достоинство старого бюргерства, распознав его возрождение в деятельной гражданственности.

Наименее самостоятельно раннее творчество Генриха Манна. Но уже в первом его романе «Страна кисельных берегов» (1900) действующие лица — биржевые дельцы, знатные дамы, продажные журналисты и прочие — всецело зависят от банкира Тюркхеймера. Манна интересовала не только эта среда, но — это тоже постоянный для него аспект — стереотипные механизмы, управляющие поведением человека. Ф. Берто, один и первых исследователей творчества Манна, с основанием назвал его стиль «геометрическим»: писателя занимала типология поступков, стереотипность реакций. В трилогии «Богини, или Три романа герцогини Асси» (1903), написанной в ином стиле, под явным влиянием модернизма рубежа веков и некоторых идей Фридриха Ницше, героиня, стремящаяся к свободному проявлению своей личности в политике (роман «Диана»), искусстве (роман «Минерва»), чувственной любви («Венера»), терпит в итоге крах. Но автора не в меньшей мере занимает неустойчивость и нервная реактивность других персонажей, постоянно готовых переходить из одной крайности в другую. В романе «Маленький город» (1909) адвокат Белотти, возглавивший в городе борьбу за демократию и прогресс, а, точнее говоря, за постановку оперы «Бедная Тоньетта» заезжей труппой, то вызывающе самоуверен, то тушуется и сникает, за что его насмешливо называют балаболкой. А в романе «Большое дело» (1930) та же неустойчивость показана в связях с реальной ситуацией в Германии. Умирающего инженера Бирка тревожит потенциальная готовность его взрослых детей к любым поступкам.

Генрих Манн полагал, что одним из главных пробных камней в жизни его современников был страх. В двух лучших своих романах — «Верноподданный» (окончен в 1914 и тогда же опубликован в России, в Германии вышел по окончании Первой мировой войны в 1918) и дилогии «Юность и зрелые годы короля Генриха IV» (1935-1938) — он прояснил течение и механизмы возможных социально-психологических реакций на давление жизни.

Роман «Верноподданный» — первый в трилогии «Империя». Два следующих романа — «Бедные» (1917) и «Голова» (1925) — оказались значительно слабее. Действие «Верноподданного» происходит до начала Первой мировой войны в провинциальном Нециге, частично в Берлине и Италии, а начинается с детства Дитриха Геслинга, слабого, мечтательного мальчика. Но вялость, пугливость, любовь к сказочной жути соединяются у ребенка с раболепной покорностью отцу и стремлением отыграться, взять верх над кем-то, еще более слабым. Каждый из следующих эпизодов: Дитрих Геслинг, подобострастничающий перед учителем и издевающийся над одноклассником-евреем, позже вступающий в националистическую студенческую организацию «Новая Тевтония»; Дитрих Геслинг в армии, восхищающийся порядком, но увиливающий от тягот службы; Дитрих Геслинг, не без успеха старающийся очистить родной Нециг от демократических веяний и утвердить дух воинствующего патриотизма — все это ненароком возвращает читателя к до странности одинаковым реакциям героя на силу и слабость. Манн рисует социальный тип своей эпохи — эпохи, которая породила людей-дергунчиков, способных перед лицом опасности переходить от одного порыва к другому, от одних убеждений к диаметрально противоположным. Манна занимает политическое и социальное. Дитрих Геслинг с чередованием в нем страха и наглости — это, как говорится о нем в романе, собирательный образ, «соединяющий в своем лице все, что есть отвратительного во всех». Свою внутреннюю ущербность Геслинг старается затушевать любовью к кайзеру. Как угорелый мчится он вслед за Вильгельмом, повторяя его путь, и это дважды в небольшом романе. Если бы содержание романа сводилось только к тому, что автор раскрыл через героя укорененность верноподданничества в немецкой действительности 20 века, что он сумел показать в своем верноподданном нарождающийся тип, который через несколько десятилетий составил большинство нации, то и тогда значение этой книги было бы огромно. Но Генрих Манн сделал больше. С отточенным мастерством он показал в любом эпизоде, в любой проходной ситуации, в портрете и жестах механизм социальных реакций у людей образца Дитриха Геслинга. За самоуверенностью в нем скрывается пустота, за целеустремленностью — отсутствие самостоятельных знаний. Жизнь превращается тогда в последовательный ряд действий, зависящих от предложенных обстоятельств. Во всех своих действиях герой исходит из того, что подсказывает ему внешняя сила. Верноподданный не знает. Он лишь чует и ощущает. В какой-то мере близкий социальный тип был нарисован писателем еще в 1905 в романе «Учитель Гнус, или Конец одного тирана».

Но Генрих Манн видел и другие возможности человека. Наиболее ярко он воплотил их в герое своей дилогии из истории Франции 16 века, в образе короля Генриха IV. Как и для многих других немецких писателей-эмигрантов, жанр исторического романа был для Манна возможностью увидеть в прошлом параллели в настоящем, пример сопротивления реакции и террору. Герой Манна, оставивший по себе память как справедливый, добрый король, важен для автора и как активный борец и деятель, гуманист на коне и с мечом в руке. В первой части дилогии описано, как выросший на юге Франции в близости к народу герой познает затем при дворе Екатерины Медичи интриги и коварство. Став во главе гугенотов, он принимает участие в борьбе, кончившейся в Варфоломеевскую ночь кровавой расправой над его партией. Генрих живет заложником при дворе Екатерины, женится — «кровавая свадьба» — на ее дочери Марго, бежит после долгих лет обучения несчастьем к своим друзьям-гугенотам, ведет беседы с Мишелем де Монтенем, мысли которого близки автору (герой запомнил его фразу о том, что насилие сильно, но добро сильнее).

В романе нет той широкой исторической жизни, главное в романе — его герой. Именно через героя сказано все, что хотел сказать автор о событиях прошлого, а косвенно и о настоящем и будущем. При этом все частное, биографическое и психологическое намечено скупо. Дилогия о Генрихе IV так же «геометрична», как «Верноподданный»: в ней так же прочерчены соотношения хода истории и реакций на нее простых людей и выдающихся личностей. Но различить эти закономерности в дилогии труднее, ибо достоверность и жизнеподобие неизмеримо выросли. Вся история жгучих отношений Генриха с дочерью Екатерины Медичи, а потом королевой Марго, к примеру, содержит еще и сигналы о том, что, выражаясь современным языком, можно было бы назвать расстановкой исторических сил: обнимая, король Наварры помнит, что держит в объятиях дочь отравительницы, посланной ему враждебным лагерем.

Действия Генриха в романе имеют дальнюю цель. Они не сводятся к военным победам. Как говорится однажды в романе, «огромное значение имеет доверие незнакомых людей. Конечная цель — объединение Франции в руках разумного правителя — достигается в цепи нанизанных на единую нить ситуаций, в которых будущий король разными путями достигает доверия своего народа». Генрих в романе не принимает тех «установок», которые предлагает ему его окружение, начиная с главной «установки» эпохи — междоусобной войны между гугенотами и католиками. В трудные минуты он не заражается эмоциями. Не принимает предложенных ему условий. На зло он отвечает не тем, что ожидают от него. Не мечется от одной спасительной возможности к другой. Долгое время он не принимает даже престола Франции, уступая его другому. Он неколебимо стоит на своей позиции, следует собственной линии поведения, ибо опирается на собственный разум. Генрих в романе почти что герой из сказки. На протяжении всего его пути, на протяжении двухтомного романа автор не может исчерпать в себе радостного восхищения героем. Все наоборот по отношению к «Верноподданному» и жизненным реакциям Дитриха Геслинга. Своим современникам автор представил иную модель поведения.

Генрих Манн написал много романов. В книгах, созданных им в последние годы жизни в американском прибежище, была продолжена критика верноподданничества (оставшийся незаконченным роман «Печальная история Фридриха Великого», 1960). «Стариковским авангардизмом» назвал два последних его романа — «Дыхание» и «Прием в свете» — высоко оценивший их Томас Манн. Книга его мемуаров «Обзор века» (1945) воздавала должное разгромившим фашизм союзникам и их вождям, причем именно тут писателю не хватило политической прозорливости для оценки Сталина.

Автор: Н.С. Павлова