Ми́льтон Джон (John Milton) (9 декабря 1608, Лондон — 8 ноября 1674, Чалфонт, графство Букингэмшир) — английский поэт и публицист эпохи английской революции (1640-1660).
Воспитанный в гуманистической традиции Ренессанса, Милтон получил превосходное образование, позволившее ему проявить стихотворный дар на латыни и итальянском языке даже ранее, чем на английском. Однако с началом революционных событий, предсказывая историческую ситуацию более позднего времени, Милтон добровольно «наступил на горло собственной песне» и почти два десятилетия отстаивал публицистическим пером то, что считал делом народной свободы. Потерявший зрение и разочарованный единоличным правлением Кромвеля в конце 50-х гг. он отошел от политики и осмыслил бурные события, которым был свидетелем и участником, в героической поэме на ветхозаветный сюжет «Потерянный рай», а затем в «малом» новозаветном эпосе «Возвращенный рай». Влияние Милтона на английскую поэзию огромно, сравнимо с шекспировским. Будучи последним поэтом эпохи, отмеченной культурным двуязычием — на латыни и на национальном языке, Милтон передал английскому стихотворному слову достоинство античной поэзии, ее высокий строй в стиле и в звучании. С полнотой, не доступной ни одному европейскому поэту его времени, Милтон соединил поэзию с верой, философией, наукой.
Сын лондонского нотариуса и любителя музыки, Джон с детства рос необычным мальчиком. Детские игры влекли его куда менее, чем поэтические вымыслы. Стихи по-латыни он начал писать раньше, чем по-английски. Еще он писал по-итальянски, и именно в Италии его впервые назвали великим поэтом, когда он приехал туда в 1638 году. Здесь после полузатворнической жизни в доме отца Милтон был принят в литературных академиях, светских салонах, выдающимися людьми (в том числе Галилео Галилеем). Принят и оценен как поэт, возродивший на золотой латыни славу Древнего Рима.
К этому времени Милтон успел написать немало английских стихов, но практически ничего не было напечатано. Закончив в 1635 году Кембриджский университет, он решил не принимать священнический сан, ибо положение дел в склонной к компромиссу Англиканской церкви его, воспитанного в традиции истинного протестантизма, сурового, но оставляющего право выбора и поступка за самим человеком, не устраивало: слишком много внешнего великолепия и регламента, слишком мало искренности и веры.
Годы, последовавшие за университетом, Милтон провел в лондонском доме, а затем в отцовском поместье Хортон (1632-38). Основное занятие — чтение на разных языках: богословие, философия, история, наука, в том числе оккультная, поэзия... Круг любимых поэтов был широк: от античной классики до Шекспира и Спенсера, от Данте и Петрарки до французского автора ветхозаветных поэм Дю Барта... Пожалуй, самым значительным созданием этого времени у Милтона были две небольшие поэмы с итальянскими названиями: «L'Allegro» («Веселый», 1831?) и «Il Penseroso» («Задумчивый», 1831?). Параллелизм, предполагающий выбор. Первая поэма начинается с изгнания Меланхолии: «Прочь, Меланхолия! Исчезни...» Вторая возвращается к ней: «Богиня мне мила другая... / Ты, Меланхолия, благая...» (пер. Ю. Корнеева). Во второй поэме подразумевается (как и на знаменитой гравюре А. Дюрера) высшая меланхолия, спутница мыслителей и поэтов, символизирующая не подавленность духа, а его творческую сосредоточенность в уединении.
Два душевных состояния изобразил поэт, два способа творчества и жизни. Какой выбрать? Милтон не делает окончательного выбора ни в тот момент, ни позже. Он стоит на грани ренессансного мироощущения и положившей ему решительный конец английской пуританской революции, когда указом парламента были закрыты театры (1642). Милтон, непосредственно связанный с шекспировской традицией самой формой своего стиха — нерифмованного пятистопного ямба, создал лишь одно произведение в драматическом жанре. Это была аллегорическая пьеса в популярном жанре маски, предназначенная для спектакля в знатном доме — «Комус» (1634). Как и в более ранних поэмах, здесь Милтон свел в конфликте ценности, которые прежде уживались в ренессансном идеале личности, а теперь потребовали нравственного выбора. Заблудившуюся в лесу Леди преследует сатир Комус — воплощение природной страсти. Спасение Леди ее братьями — торжество разумной добродетели.
С началом революции сам Милтон на долгие годы отложит стихи и возьмется за публицистику. Однако и в революционных событиях искренность веры никогда не будет означать для него аскетического отречения от жизни и от внутренней свободы. Не раз Милтону пришлось вызывать неудовольствие революционных властей, хотя их общему делу он служил с тем же душевным пылом, что поэзии. Служение революции Милтон начал тотчас же, как она началась, откликнувшись первым циклом своих памфлетов на требование парламента уничтожить в Англии епископат (1641). Вопросы церковного устройства и стали поводом к началу революционного противостояния.
Второй публицистический цикл (1643-1644) Милтона вызвал яростную атаку со стороны пуритан. Революция очень быстро вторглась в личную жизнь поэта. Через месяц после свадьбы его жена уехала обратно к родителям. Не последнюю роль сыграло и то, что она принадлежала к католической семье и предпочла не оставаться с бунтовщиком в момент, когда, как показалось, король берет верх (она возвратится спустя два года, когда победа парламента уже не вызывала сомнений).
Характерным не только для личности Милтона, но для его времени было желание публично обсуждать волнующие вопросы и предлагать их для немедленного решения. Революция породила массовую публицистику во всех жанрах: памфлеты и трактаты появлялись тысячами, и наиболее популярные из них переиздавались десятки раз. Несколько изданий выдержали и трактаты Милтона о браке, отстаивающие возможность развода. За ним закрепилось вначале как кличка прозвище — «разводник». Его обвиняли в безнравственности, но он твердо стоял на своем. Точно так же, как он, вопреки мнению парламента, уже взявшего власть и теперь хотевшего ограничить свободу оппозиционных высказываний, выступил против предварительной цензуры в трактате «Ареопагитика» (1644; ареопаг — так по-гречески Милтон именует парламент, которому и адресует свое обращение).
Вера и семья, свобода печати и воспитание — таковы темы публицистики Милтона в 1640-е годы. Стихов он почти не пишет, но в 1645 собирает и издает лучшее из написанного ранее по-английски. Сборник продается плохо, лишний раз убеждая, что время не для стихов.
Всеевропейская известность приходит к Милтону — автору политических памфлетов, которые создаются им после казни короля (1649), потрясшей умы и вызвавшей возмущение. Послы других государств были отозваны из Лондона, и в Европе распространялась мысль о походе против народа, посягнувшего на жизнь законного монарха. Россия прекратила с англичанами всякие торговые связи, поскольку они «королю злое дело убивство учинили». В этот момент Милтон берет под защиту революционное право народа. Сначала он отвечает роялистам внутри страны, подробно объясняя, каковы права и обязанности правителей и как они были попраны Карлом Стюартом. После этого в 1649 году Милтон и занимает пост, официально именуемый Секретарь по иностранным делам при Государственном Совете. Так что уже и по должности он обязан откликаться на резкие нападки из-за границы, в ответ на которые он пишет по-латыни два трактата «Защита английского народа», а затем — «Защиту самого себя» (1655).
Большинство из этих произведений Милтону приходится диктовать, ибо в 1652 году он полностью потерял зрение. Однако даже не столько из-за слепоты во второй половине 1650-х годов он отходит от дел, постепенно возвращается к поэзии и пишет несколько сонетов: к собственной слепоте, к Оливеру Кромвелю... Для Милтона он — великий человек, но поэта, убежденного сторонника республиканских свобод, тревожит усиление личной власти Кромвеля, ставшего Лордом-протектором Англии, разогнавшего остатки Долгого парламента (1653) — «охвостье» — и едва не решившегося принять предложенный ему офицерами армии титул короля. Лишь после смерти Кромвеля и после того, как отречением завершатся несколько месяцев правления его сына Ричарда, Милтон снова возьмется за перо публициста, давая советы, как спасти республику. Однако уже поздно: предчувствуя новую смуту, бывший соратник Кромвеля генерал Монк передает трон сыну казненного монарха Карлу II. Начинается эпоха Реставрации Стюартов (1660-1688).
Для Милтона наступает опасное время. Лишь его физическая немощь и ходатайство друзей позволяют ему отделаться кратким пребыванием в тюрьме с потерей значительной части собственности. Наконец, оставленный в покое властями поэт продолжает диктовать «Потерянный рай».
«Потерянный рай» — эпическая поэма или, иначе, героический эпос (heroic epic). Она была начата в 1658, завершена не позже 1665 года и опубликована два года спустя в десяти песнях (в год смерти поэта выйдет окончательный вариант — двенадцать песен). Задержка с первым изданием произошла из-за катастрофических событий: чума и великий пожар (1666), уничтоживший значительную часть средневекового Лондона и в конечном итоге способствовавший его украшению. Началу работы также предшествовали потрясения личные и исторические. После пятнадцати месяцев брака 3 февраля 1658 года во время родов умирает любимая вторая жена поэта Кэтрин. Милтон снова один. И, наконец, 3 сентября того же года умирает Оливер Кромвель. Всем ясно, что грядут большие перемены. В ожидании их Милтон подводит поэтический итог прошедшему. Таков фон «Потерянного рая».
О первом преслушанье, о плоде
Запретном, пагубном, что смерть принес
И все невзгоды наши в этот мир...
(Пер. А. Штернберга)
Жанр требует, чтобы воспеваемый предмет был обозначен определенно и сразу. За обозначением предмета следует обращение к Музе: «Sing, heavenly Muse...», но кто она здесь? Языческое божество, как у Гомера? У Милтона она имеет тройное толкование. Сначала — вечная богиня поэзии. Затем — во вступлении к третьей книге — Божественный глагол (логос), воплощение Святого Духа, источник света. Вспомнив о свете, Милтон не мог не посетовать на собственную слепоту. Дерзкое напоминание о своей личности в традиционно безличном жанре эпоса. И, наконец, во вступлении к седьмой книге Милтон раскрывает третье имя своей музы — Урания, вдохновительница астрономии.
Таковы три источника его вдохновения: поэтический, христианский и научный. Ни один не заменяет и не отменяет другого.
Действие начинается без предыстории, которая будет рассказана позже. Оно открывается в месте только что созданном Богом — в аду. Здесь пробуждается Сатана, некогда один из самых светлых ангелов, затем собравший воинство и восставший против Божественной воли. Теперь он и они низвергнуты. Сатана окидывает взором место своего нового пребывания.
Как описать ад? Как согласить с точки зрения здравого смысла несогласимые понятия: адский пламень и вечную тьму, ибо в аду нет места свету, началу Божественному. Здесь-то и рождается прославленный образ зримой тьмы (darkness visible). Все, о чем он писал, Милтон видел своим внутренним зрением, прозревал в том мраке, куда его самого погрузила слепота. «Мильтон говорит, что адское пламя давало токмо различать вечную тьму преисподней... — писал А. С. Пушкин. — Мы находим эти выражения смелыми, ибо они сильно и необыкновенно передают нам ясную мысль и поэтические картины».
Проявив силу воображения, Милтон дает почувствовать и другое достоинство стиля поэмы — ораторское, драматическое мастерство. Увидев поверженными своих сподвижников, Сатана обращает к ним речь. Смысл ее — пробудитесь, восстаньте, ибо лучше царить в аду, чем прислуживать в раю («Better to reign in hell than serve in heaven»). Еще одна прославленная строка. В ней — гордый, несломленный характер главного анти-героя поэмы — Сатаны.
Страдая от утраченного величия, падшие ангелы держат совет. Здесь опыт участия Милтона в революционных спорах, присутствия на заседания Государственного совета республики, безусловно, сказались. Впрочем, как и опыт ораторской, исторической прозы Древнего Рима. В тот момент, когда латынь переставала быть языком живого общения в Европе, Милтон сохранил ее звучание в стиле английской речи, широко прибегая к звучным словам латинского происхождения и к синтаксису, повторяющему латинские конструкции.
В Пандемониуме (такое название Милтон дал столице преисподней) один за другим поднимаются со своих мест ораторы. Пламенный Молох требует собрать силы для новой битвы, ибо чем они рискуют, что может быть хуже ада? И страдание может быть еще более тяжким и небытие хуже любого бытия — отвечает ему хитроумный Велиал. Борьбу следует продолжить, но с большей надеждой на успех.
Принят план Сатаны. Пока они лежали здесь поверженными, Господь создал новый мир — Землю и отдал ее Человеку. Нужно попробовать разрушить эту гармонию. Сатана отправляется в долгий путь. Он встречает Грех (у Милтона существо женского рода), от которого Сатана некогда зачал Смерть (существо мужского рода). Они дают Сатане пролететь через ворота и устремиться сквозь бездну Хаоса (книга II).
Движение и намерение Сатаны ведомы Богу, но он не будет вмешиваться в его действия, ибо в силу закона свободы воли совершенство Человека должно быть подвергнуто испытанию. Известно, что он не устоит и будет проклят. Искупить грех сможет лишь кровь праведника. Сын Божий испрашивает дозволение Отца пролить ее в будущем за Человека (книга III).
Из Хаоса Сатана попадает в мир сотворенной Богом Природы. Он покорен ее красотой и в какой-то момент, являя изначально ему присущую высоту духа и склонность к совершенству, колеблется — подвергать ли его разрушению. Здесь Милтон дает волю живописному воображению. Еще одно искушение совершенством для Сатаны — вид людей, которых он зрит под Древом Жизни. Они говорят о запрете вкусить плоды от растущего рядом Древа Познания. Тут у Сатаны и рождается план: убедить Человека испробовать запретный плод.
Приняв вид жабы, он приближается к спящей Еве и внушает ей порочные помыслы. Однако, он опознан и разоблачен архангелом Гавриилом. Возникает вопрос, почему то, чему суждено случиться, предотвращено Божественным вмешательством в четвертой книге? Ответ — в событиях, которые займут почти треть объема поэмы (книги V-VIII) и возвращают человека к событиям, предшествовавшим его сотворению. Явившийся архангел Рафаил просвещает Адама и Еву, рассказывает им о небесной истории, о Сатане и его низвержении. Лишь в этих книгах возникают у Милтона эпизоды, обязательные в героическом эпосе — битвы и подвиги. Здесь находится место и для научного вымысла: небесная рать едва не была осилена новым оружием, но во время вмешался Бог Сын, чтобы сокрушить врага. Теперь человек наделен необходимым знанием и должен полагаться на самого себя.
Оставшиеся книги (IX-XII) — повесть грехопадения Евы, выбора, который должен сделать Адам, и их изгнания из Эдема, места в раю, для них ранее предназначенного. События приобретают человеческий масштаб, а проблемы смещаются в нравственную сферу. Нарушено беспечное существование первых людей. Обманутая Сатаной, принявшего вид Змия, Ева отведала запретный плод, и теперь — как поступит Адам, разделит ли вместе с ней грех и наказание? Милтон именно в этот момент подчеркивает, что воля человека свободна. Движимый любовью и состраданием, Адам не покинул Еву. Однако в этом акте любви и залог будущего спасения, которому Милтон посвятит отдельную поэму, так называемый малый эпос (minor epic) на новозаветный сюжет — «Возвращенный рай» (публ. 1671).
А пока что Грех и Смерть устремляются из ада в мир. Сатана же возвращается к своим сподвижникам и держит перед ними гордую речь, в ответ на которую вместо рукоплесканий слышит змеиное шипение: в змей превращено его воинство. Этот момент — разгадка сатанинского бунта.
Со времен романтиков (У. Блейка, Дж. Байрона, П. Б. Шелли) стало популярным изображать Сатану как героя-бунтаря, бросившего вызов тирании Бога. Милтон задумал поэму во славу Божию, но его революционный опыт и свободолюбие увели его очень далеко от первоначального замысла. Замысел безнадежно разошелся с воплощением, а Милтон, не желая того, прославил бунт против любой тирании, включая тиранию Бога.
Величие и могущество сопутствуют Сатане, но не триумфом, а злодеянием и унижением завершилась его борьба с Богом. Если проводить историческую аналогию с событиями революции, которую в черновых записях к поэме подсказывал и сам Милтон, то не только порыв против тирании, но весь опыт революционного возмущения осмыслен здесь автором: мысль о свободе подменена гордыней, героический по видимости порыв обращен в свою противоположность, а бунт унижен, ибо его результат противоречит законам разума и справедливости.
Именно так, как торжество низших инстинктов над высшей и прекрасной природой, представляет Милтон и душу человека после грехопадения. Некогда исполненная благодати и покоя, теперь она напоминает бурное море, где более не правит разум, его голосу не повинуется воля, но чувственные влечения беззаконно вознеслись и присвоили себе власть.
Архангел Михаил, исполняя волю Бога, выводит людей из рая. Теперь Адам обречен трудиться в поте лица своего, Ева рожать детей в муках, а весь род человеческий — родиться, чтобы умереть. Однако финал поэмы не так безнадежен, благодаря способности Бога претворять зло в добро, готовности Божьего Сына принести себя в жертву, а человека — любить.
«Потерянным раем» Милтон исполнил для английской литературы мечту эпохи о высшей форме поэзии — героическом эпосе, тем самым поднимая национальную литературу на классическую высоту. Даже его недуг — слепота — подсказывал возвышающую аналогию с Гомером. Однако, безусловно, главное — в том, что сама английская история с ее катаклизмами оказалась благодатным материалом для библейской аналогии, а современники — восприимчивыми читателями поэзии, осовременивающей ветхозаветные образы.
Свое творчество Милтон не прервал на трагической для человека ноте — грехопадения и утраты рая. В «Возвращенном рае» он явил борьбу Христа с Сатаной, завершившуюся победой Богочеловека. В том же году Милтон опубликовал и созданную в традиции древнегреческой трагедии драматическую поэму «Самсон-борец». Милтон вернулся к ветхозаветной образности, соответствующей его пониманию человеческого величия, в котором заблуждение, ошибка искупаются гибельным подвигом.
Первый русский перевод «Потерянного рая» был выполнен прозой с французского посредника А. Г. Строгоновым под названием «Погубленный рай». Он не был опубликован (книги I и IX увидели свет лишь в 1996), но приобрел известность в кругах масонов как книга духовного содержания. Еще два прозаические перевода (В. Кострова и Амвросия) выдержали в 18 веке несколько изданий. С тех пор поэма неоднократно переводилась стихами, в последний раз Аркадием Штернбергом для серии «Всемирная литература» (1976).
Автор: И.О. Шайтанов
- Самарин Р. М. Творчество Джона Мильтона. М., 1964.
- Аддисон Дж. Эссе из журнала «Спектейтор», № 267, 285 // Из истории английской эстетической мысли XVIII века. М., 1982. С. 160-170.
- Чамеев А. А. Джон Мильтон и его поэма «Потерянный рай». Л., 1986.
- Павлова Т. Милтон. М., 1997.
- Lewis C. S. A Preface to Paradise Lost. Oxford, 1942.
- Tilliard E. M. W. Milton. Harmondsworth (Middl.), 1966.
- Boss V. Milton and the rise of Russian Satanism. Toronto; Buffalo; London, 1991
- Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец. М., 1976.
- Мильтон Дж. Потерянный рай. Стихотворения. Самсон-борец. М., 1976.
- Мильтон Дж. Погубленный рай, книги I, IX (Пер. А.Г. Строганова) // История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век. Т. II. Драматургия. Поэзия. Keln; Weimar; Wien, 1996. С. 191-228.
- Milton J. The Works / Ed. by F. A. Patterson et al. In 20 vols. New York, 1931-1938.
- Milton J. Paradise Lost / Ed. by Alastair Fowler. London, New York, 1971.