Левиты. Вопрос о Л. в связи с новейшими исследованиями о происхождении древнейшей ветхозаветной письменности (см. Библейская история, Критика библейская, Жертва) решается теперь иначе, чем прежде. Согласно Пятикнижию, народ израильский был с самого начала организован в форму иерократии, с готовым аппаратом культа: скиния, первосвященник, Л. Положение последних определяется в Числ. 1:47-54 и гл. 8 и 1 Пар. 23:28-32. При Моисее Д. не были исчислены вместе с прочими коленами. Они «стоят на страже у скинии», переносят ее и т.п. Они были «в распоряжении Аарона и сынов его» (священников; Числ. 3:9). Л. не были жрецами; они были отданы Богу «вместо всех первенцев из сынов Израилевых»; Аарон совершает над Л. «посвящение их пред Господом от сынов Израилевых» (Числ. 8:11). Такому представлению о происхождении Л. противоречит написанная в вавилонском плену (около 573) книга пророка Иезекииля (44:1-16). Иезекииль ничего не знает о порядках, якобы существовавших во времена Моисея. Л. не должны священнодействовать перед Богом Израилевым, но должны «нести на себе бесславие свое и мерзости свои, какие делали». Л. у Иезекииля распадаются на два разряда: одни обслуживали культ высот, другие, «сыны Садока... постоянно стояли на страже святилища» иерусалимского. Во время реформы времен Иосии (4 Цар., гл. 23) жрецы высот естественно остались без дела и потянулись в Иерусалим искать заработка при храме. «Сыны Садока» оказали сопротивление пришельцам и заставили их стать в положение прислужников. Различие между священником-жрецом и Л., которое Иезекииль старается оправдать как явление новое, в священническом кодексе Пятикнижия представляется данным изначала, со времен Моисея. Новый порядок освящается и закрепляется перемещением его в незапамятную старину.
Только такое толкование фактов объясняет обстановку Л., наблюдаемую в период судей и в последующее время. В главной части книги. Судей не видно псофессиональных жрецов. Гедеон приносит жертву сам и при условиях, отличных от тех, которыми обставляет жертвоприношения жреческий кодекс Пятикнижия. Только мало-помалу начинает обозначаться образование крупных святилищ в Силоме, Номве, Дане и др. и при них – скопление профессионального жречества. В царскую эпоху особое значение приобретают жрецы царской резиденции. По-видимому, даже сыновья Давида были священниками (2 Цар. 8:18). Основатель Израильского царства, Иеровоам I, «сделал двух золотых тельцов и... поставил одного в Вефиле, а другого в Дане... И построил он капище, на высоте, и поставил из народа священников» (3 Цар. 12:28 и сл.). Народ не видел в этом ничего необычного. В северном царстве процесс сложения особого жречества протекал медленно и с большими шероховатостями. На юге реформа 621 оставляла провинциальное жречество без дела. Автор Второзакония, появившегося около этого времени, очень озабочен его судьбой. Вставляя настоящее в рамки прошлого, он говорит: если Л. из какого-либо города во всем Израиле, где он живет, придет к месту, которое избрал Ягве, то он может служить во имя Господа Бога (Втор. 18:6-7). Возможно, что именно положение, создавшееся со времени реформы Иосии, имеется в виду в пророчестве потомству Илия (vaticinium ex eventu): «поставлю себе священника верного... И всякий, оставшийся из дома твоего, придет кланяться ему из-за геры серебра и куска хлеба, и скажет: причисли меня к какой-либо левитской должности, чтоб иметь пропитание» (2 Цар. 2:35-36). Желание автора Второзакония не обездоливать провинциальных жрецов оказалось неосуществимым. Уничтожение высот увлекло за собой и тех, кто служил на них. 1 Пар. 23:28-32 описывает окончательную форму превращения жрецов в Л. Что касается названия Л., то трудно сказать, когда оно сложилось. Во всяком случае, едва ли возможно производить его от Левия, сына Иакова. В благословении Иакова Левий вместе с Симеоном выступает человеком «жестокого гнева, свирепой ярости» (Быт. 44:7).
См. Велльгаузен, Введение в историю Израиля, пер. Никольского, СПб., 1909.
Только такое толкование фактов объясняет обстановку Л., наблюдаемую в период судей и в последующее время. В главной части книги. Судей не видно псофессиональных жрецов. Гедеон приносит жертву сам и при условиях, отличных от тех, которыми обставляет жертвоприношения жреческий кодекс Пятикнижия. Только мало-помалу начинает обозначаться образование крупных святилищ в Силоме, Номве, Дане и др. и при них – скопление профессионального жречества. В царскую эпоху особое значение приобретают жрецы царской резиденции. По-видимому, даже сыновья Давида были священниками (2 Цар. 8:18). Основатель Израильского царства, Иеровоам I, «сделал двух золотых тельцов и... поставил одного в Вефиле, а другого в Дане... И построил он капище, на высоте, и поставил из народа священников» (3 Цар. 12:28 и сл.). Народ не видел в этом ничего необычного. В северном царстве процесс сложения особого жречества протекал медленно и с большими шероховатостями. На юге реформа 621 оставляла провинциальное жречество без дела. Автор Второзакония, появившегося около этого времени, очень озабочен его судьбой. Вставляя настоящее в рамки прошлого, он говорит: если Л. из какого-либо города во всем Израиле, где он живет, придет к месту, которое избрал Ягве, то он может служить во имя Господа Бога (Втор. 18:6-7). Возможно, что именно положение, создавшееся со времени реформы Иосии, имеется в виду в пророчестве потомству Илия (vaticinium ex eventu): «поставлю себе священника верного... И всякий, оставшийся из дома твоего, придет кланяться ему из-за геры серебра и куска хлеба, и скажет: причисли меня к какой-либо левитской должности, чтоб иметь пропитание» (2 Цар. 2:35-36). Желание автора Второзакония не обездоливать провинциальных жрецов оказалось неосуществимым. Уничтожение высот увлекло за собой и тех, кто служил на них. 1 Пар. 23:28-32 описывает окончательную форму превращения жрецов в Л. Что касается названия Л., то трудно сказать, когда оно сложилось. Во всяком случае, едва ли возможно производить его от Левия, сына Иакова. В благословении Иакова Левий вместе с Симеоном выступает человеком «жестокого гнева, свирепой ярости» (Быт. 44:7).
См. Велльгаузен, Введение в историю Израиля, пер. Никольского, СПб., 1909.