Румянцев Михаил Николаевич (творческий псевдоним Карандаш) (10 (27) декабря 1901, Петербург — 31 марта 1983, Москва) — выдающийся советский артист цирка, клоун, создавший образ-маску наивного и любопытного чудака, злободневные репризы которого обретали сатирический характер. Народный артист СССР (1969), Герой Социалистического Труда (1979).
Михаил Румянцев родился 27 ноября (10 декабря) 1901 года в Санкт-Петербурге.
В 1930 году по окончании техникума циркового искусства артист дебютировал на арене в амплуа коверного клоуна. Первоначально он работал в клоунском образе Чарли Чаплина, но уже в 1932 году отказался от использования образа великого комика. С 1934 года артист работал в Ленинградском цирке в новом образе под именем Каран д’Аш (псевдоним французского художника-карикатуриста).
С 1936 года выступает в Московском цирке под созданным им образом-маской наивного и любопытного чудака, злободневные репризы которого обретали сатирический характер. Тогда же в его номерах появилась собака — скотч-терьер. Позже собачка получила кличку Клякса.
В 1940-1950-х годах М.Н. Румянцев стал привлекать в свои выступления помощников-учеников, среди которых были Олег Попов, Ю.В. Никулин и М.Н. Шуйдин.
Карандаш отдал своей цирковой профессии 55 лет и в последний раз вышел на манеж за две недели до своей смерти. Он умер 31 марта 1983 года.
Его дочь Наталья Румянцева писала в книге, посвященной отцу:
«Когда Карандаша спросили, доволен ли он своей судьбой на манеже, он улыбнулся: "Никогда не задавайте такой вопрос человеку, который в семьдесят лет решил стать серьезным. Сорок лет я шутил на манеже. Теперь пришло время разобраться, над кем и над чем я шутил. Конечно, я сказал не все. Но все, что я сказал, я хотел, чтобы было современно. У каждого вида искусства свой путь к истине, а у каждого художника свой путь познания истины. Я выбрал смешной путь"».
Михаил Румянцев был на Тамаре Семеновне Румянцевой. Дочь — Наталья Румянцева (род. 1938), искусствовед, автор книги об отце. Внучка — Овенэ Гагиковна Румянцева (род. 1972), поэт и драматург.
Известный советский артист Юрий Никулин начинал свою творческую карьеру под руководством Карандаша вместе с Михаилом Шуйдиным, который впоследствии стал его постоянным напарником. Никулин проработал с Карандашом два с половиной года и ушел от знаменитого клоуна после рабочего конфликта. Однако в воспоминаниях Никулина Карандаш предстает профессионалом высочайшего класса, который многому научил своих молодых коллег. Отмечая непростой характер Карандаша, Никулин отдавал должное лучшим сторонам его натуры.
Помню, кто-то из ребят на одном из занятий в студии крикнул: "Карандаш! Карандаш приехал". И мы все высыпали в коридор, чтобы посмотреть на Михаила Николаевича, который приехал в Московский цирк за несколько дней до открытия программы с его участием. В то время Карандаш находился в зените славы.
Маленький, подвижный, в хорошо сшитом модном костюме, волосы чуть тронуты сединой — таким я его увидел в первый раз. Его серо-голубые глаза чуть прищурены. Волосы расчесаны на аккуратный пробор. Движения мягкие. Он выглядел моложе своих сорока пяти лет.<…> У Карандаша вершиной его актерского мастерства была реприза, которую он показывал, участвуя в номере канатоходцев.
В середине номера он влезал по веревочной лестнице под купол цирка на мостик. Один из канатоходцев предлагал Карандашу пройтись по канату. Карандаш, держась руками за спину артиста, осторожно шел. Пройдя половину каната, он на секунду отвлекался, чесал ногу, отпускал руки. Артист с шестом-балансом продолжал идти вперед, и Карандаш, оставшись один, тут же садился верхом на канат.
Маленький человечек, брошенный на произвол судьбы, скорчившись, держась крепко за канат руками и ногами, испуганно озирался, смотрел вниз и начинал истошно кричать. Это вызывало хохот. Хохот и жалость одновременно. Публика смеялась потому, что верила: Карандаш, их любимый артист, будет спасен. Он как-нибудь, но выпутается из этого положения. Карандаш постепенно успокаивался. Смотрел вниз на сетку. Расстояние от каната до сетки метров десять. Как бы прикидывая, Карандаш сначала бросал вниз шляпу, потом вынимал рулетку, измерял расстояние и наконец, хитро посмотрев на публику, вытаскивал из кармана свернутый моток веревки. По логике один конец веревки полагалось бы привязать к канату и только тогда спускаться, но наивный Карандаш просто перекидывал веревку через канат. Два конца веревки спускались вниз. Один почти доходил до сетки, а другой — короткий — болтался. Ликующий Карандаш, обхватив руками оба конца веревки, медленно начинал спускаться. А публика с замиранием сердца ждала, что же будет делать Карандаш к моменту «прихода» в сетку ловко срывал с головы свой темный парик, незаметно прятал его в карман, и публика видела клоуна с поседевшими от страха волосами (под темный парик Карандаш надевал второй — седой), испуганно бегавшего по сетке. Он соскакивал с криком с сетки на ковер и убегал за кулисы. Эта чисто карандашевская реприза заканчивалась, что называется, под стон зрителей.<…> Я старался взять от учителя как можно больше. Карандаша порой было сложно понять. Начнет объяснять что-нибудь и тут же перескакивает на другое. Нередко он приводил непонятные, странные примеры. Из всего этого хаоса требовалось выбрать главное. Я на собственном опыте познал, в каких муках и сомнениях рождается каждая новая вещь. Реквизит Карандаш обычно делал себе самостоятельно.
— Пока делаешь реквизит, — любил говорить он, — привыкаешь к нему. Думаешь над реквизитом. В руках вертишь, трюки придумываются. И реквизит становится тебе родным. И работать с ним потом легче.<…> В Москве проходил международный шахматный турнир, и режиссер Арнольд поставил в честь этого события специальный пролог.На манеже разостлали раскрашенный под шахматную доску ковер, и в самом начале пролога его участники (в основном клоуны) начинали спорить, кто какую фигуру будет изображать. Каждый хотел быть королем. Все по очереди подбегали к инспектору манежа и заявляли: "Королем буду я! Меня любит публика". Самым последним тонким голосом кричал Карандаш:
— Королем буду я. Публика любит меня!
Наверняка не предполагали авторы пролога, что после реплики Карандаша зал взорвется долгими аплодисментами, и в первый день, когда шел пролог, это выбило из колеи всех участников, и прежде всего самого Карандаша. Он даже на минуту забыл, что ему полагается делать дальше.<…> Поражала меня работоспособность Михаила Николаевича. Нельзя себе представить Карандаша ничего не делающим. Только перед вечерними представлениями он позволял себе час отдыха (лежал на диване в гардеробной), а потом три часа с полной отдачей работал на манеже.
Поздним вечером — представления заканчивались около двенадцати ночи — он надевал на круглую болванку мокрый от пота парик и, сняв грим, проводил с нами длинные беседы — "пятиминутки".
В антракте к нему в гардеробную редко кто заходил. 0н не любил посторонних разговоров во время работы. Если и приходили художники, авторы, то говорили с ним только по делу. Странно, но Михаил Николаевич всегда смущался, если его узнавали на улице.
— Никулин, пойдемте отсюда, — говорил он мне в магазине, — кажется, меня узнали.
Маленького роста, с виду слабый, на самом деле Карандаш физически сильный и выносливый человек. Меня поражали его развитые, сильные руки.
— Я художник. Я скульптор. Я фотограф. Я слесарь. Я плотник… У меня много профессий, — любил вставить в разговоре Карандаш.
И Михаил Николаевич действительно неплохо рисовал, занимался лепкой, у него это прилично получалось; реквизит он делал часто самостоятельно — обточить деталь, смастерить что-то своими руками для него удовольствие.<…> Мы благодарны ему за его школу. Мы познали премудрости кочевой цирковой жизни. Мы научились серьезно и бережно относиться к каждому найденному смешному трюку, умению использовать его в нужный момент. В Карандаше легко уживались мягкость и твердость характера, бережливость и неожиданная щедрость. Многие артисты брали в долг у Михаила Николаевича) и некоторые долги не возвращали, а когда произошла денежная реформа, он сказал, что тысяч двадцать ему так и не вернули (старыми, конечно). И это правда.Юрий Никулин. Почти серьезно
Карандаш снялся в нескольких фильмах, среди которых:
- 1941 «Старый двор»,
- 1944 «Иван Никулин — русский матрос»,
- 1948 «Карандаш на льду»,
- 1955 «Самоуверенный Карандаш»
- 1964 «Соберите Венеру» (фильм-спектакль), камео
- 1969 «Две улыбки» (киноальманах, новелла Выкрутасы)
- 1969 «Парад-алле» (клоунада «Венера» в Парке)
- Медаль «Золотая звезда» Героя Социалистического Труда (1979)
- Орден Ленина (1979)
- Два ордена Трудового Красного Знамени (1939, 1971)
- Герой Социалистического Труда (20.12.1979)
- Заслуженный артист РСФСР (1939)
- Народный артист РСФСР (1958)
- Народный артист СССР (1969)
- медали.