Долгая счастливая жизнь

Киноповесть.

Режиссерская работа известного сценариста («Мне 20 лет», «Я шагаю по Москве» и др.) и поэта омолодых людях шестидесятых годов. Грустная и жестокая повесть онесостоявшейся любви.

Воспоминание об этом фильме является будто из предутреннего сна или подзабытого детства. Кажется, видел его в малолетнем возрасте, в отрочестве читал сценарий, присочинил себе изображение на экране — и когда уже в юности стал следить за первыми кадрами (пригородное шоссе, автобус, молодежная компания, откуда-то возвращающаяся или, напротив, куда-то едущая, начало осени, дождь, капли на стекле), не мог отделаться от своеобразного «дежа вю»: точно это знаю, чувствую, более того, пережил как собственную судьбу, до боли близко — словно фотографии из семейного альбома. Это ощущение, на самом деле, очень редко — такие же впечатления были, например, и от картины, название которой начинается с похожего слова — «Долгие проводы» Киры Муратовой. Кстати, эти ленты действительно родственны друг другу по духу, хотя между ними пять лет разницы. В обоих произведениях этих художников, наиболее тонко чувствующих поспудные, еще неоформленные общественные и человеческие настроения, неуловимым образом схвачены и переданы в серии как бы необязательных, бессюжетных, но составляющих подлинное величие кинематографа мгновенных зарисовок с натуры, которые становятся наиболее точными и в какой-то степени беспощадными свидетельствами о переменах в социальном и нравственном климате страны. Между прочим, самое декларативное и поэтому не очень удачное в фильме «Долгая счастливая жизнь» (что как раз не позволяет оценить его в качестве безусловного шедевра) — это обильно процитированные сцены из знаменитого мхатовского спектакля «Три сестры». Проще всего обратить внимание на перекличку чеховской драмы о крушении последних призрачных грез с той глухо, но в то же время непостижимо внятно поведанной современной историей несостоявшейся любви между мужчиной и женщиной, которые встретились случайно в провинциальном городе и попали на гастрольный столичный спектакль. Однако неожиданнее иное, интуитивное пророчество Геннадия Шпаликова — театральная постановка Владимира Немировича-Данченко, относящаяся к 1940 году, предрекала слом общественного сознания и миропорядка в канун Великой Отечественной войны, в свою очередь отражая тревожное предощущение, заложенное уже в пьесе, которая была написана незадолго до японской войны и революции 1905 года. А «Долгая счастливая жизнь» с таким нежно-чеховским названием тоже оказалась у «бездны на краю», знаменуя закат периода оттепели и предвосхищая наступление августовской «красной жары». Но еще мучительнее, пронзительнее до слез медленное, плавное, почти бесконечно длящееся финальное «сошествие в ад» — будто лодка Харона перевозит нас через Лету, к последнему пристанищу неупокоенных даже в смерти душ. Согласно тестам, применяемым психологами при изучении комплекса самоубийц, этот долгий проезд на барже, как ни печально, действительно предсказывал склонность автора картины к преждевременному насильственному уходу из жизни. Рассказывают, что выдающийся режиссер Микеланджело Антониони, увидев заключительную сцену фильма Геннадия Шпаликова нафестивале в Бергамо (где он получил премию), был потрясен подобным просто и лаконично выраженным мотивом его же фирменной «некоммуникабельностичувств» и уверял, что так бы сам не смогэто сделать.

Последняя роль в киноАллы Тарасовой.

В ролях: Инна Гулая, Кирилл Лавров, Павел Луспекаев, Марина Полбенцева, Виктор Перевалов, Георгий Штиль, Лариса Буркова, Лилия Гурова, Алла Тарасова, Оля Тарасенкова, Елизавета Акуличева, Л. Бабенко, Олег Белов, М. Верезгов, Наталья Журавель, Елена Черная, А. Оппенгейм.

Режиссер: Геннадий Шпаликов.

Автор сценария: Геннадий Шпаликов.

Оператор: Дмитрий Месхиев.

Художник-постановщик: Борис Быков.

Композитор: Вячеслав Овчинников.

Звукорежиссер: Ирина Черняховская.

Монтаж: Александра Боровская.

Премия «Золотой щит» фильму МКФ авторского кино в Бергамо—66.