Детство Горького

Первая часть кинотрилогии: «Детство Горького», «В людях», «Мои университеты». Сценарий опубликован в сборнике «Книга сценариев», М., 1938. Роль Леши Пешкова — первая и единственная работа в кино актера Алексея Лярского, погибшего 15 февраля 1943 года в одной из наступательных операций под Ленинградом.

Эпизод сменяется эпизодом, бытовые сцены мешаются с пафосом идеологических обобщений, лирика пейзажей с...мистицизмом христианских аллюзий, неизвестно как допущенных на экран: на крутой обрывистый берег взбирается Цыганок с тяжелой ношей на спине — огромным белым крестом. Груз не под силу, юноша упал, сверху придавило распятие. Солнце разогревает деревянную плоть креста, медвяными травами цветет луг. Алеша Пешков смотрит, не отворачивается, как взрослые убивают друг друга, а после в тоске затягивает дурным голосом: «Быть бы Якову собакою, выл бы Яков с утра до ночи!» Каждый персонаж на несколько «своих» минут становится главным героем, каждый самый незначительный эпизод содержит внутри себя деталь, обретающую важность в масштабе всей истории. А истории-то никакой и нет. Есть только множество лоскутков, пришитых дуг к дружке тесно-тесно, так, что, слившись в единый узор, кажутся одной пестрой тканью: спокойствие, равнодушие, благостность и глумление, младенчество и старость, безысходность и мечтательность сосуществуют в длинных планах, внутри которых невольно нарастает напряжение. Внутрикадровый монтаж, глубинная мизансцена появляются у Донского одновременно с Ренуаром и до Уэллса. Режиссер «пишет камерой» и «становится равен романисту» Горькому: длительность кадра как длящееся однообразие жизни, как безысходность непрерывности. Между тем, вырвавшись за пределы павильонов — сирой утробы детства, — Донской выходит в люди. Люди оказываются разными, а мир эклектичным: закопченные пароходы, река, убранство барской спальни а-ля модерн, базарная толчея, карусели, бублики и бурлаки, каторжники на плавучей тюрьме. Реальная грязь и не прикрытая декоративность. Небо и вода, дыхание большой реки и детский вздох. В камбузе повар Смурый слушает любимого «Тараса Бульбу», в иконописной мастерской, в свечении церковной утвари, сиянии лампад читает Алеша «Демона», и кто-то из богомазов пишет поверх образа балаганного черта. И вот уже первые стихи, первые впечатления, пробуждение чувств. Откуда-то вдруг в трилогии появляются женщины. Целомудрие и детская непосредственность — равновеликие в кинематографе Донского и его герое — воспринимают как открытие чувственный рот молодой хозяйки, пышной юбки «королевы Морго», горячую стать прачки. Только снова нет спасения: женственность топчут ногами, валяется в пыли проститутка, просит прощения у людей, а людям и дела нет. Никому, кроме Алеши. Он вырос в романтика и поэта, он проходит сейчас свои университеты. Донской позволяет себе заинтересоваться личностью своего героя, словно в зеркало заглянуть. Его больше не интересует бытописание — количество общих планов все сокращается, количество крупных растет. Отныне каждый монтажный стык — отражение восприятия мира Алешей Пешковым, каждый кадр основывается на филигранной актерской игре Н. Вальберта. Режиссер дает волю своему герою, герой совершает глупость: хватается за револьвер и приставляет его к виску. Поток жизни уже давно исчез, лоскутное одеяло порвалось, мир превратился в «ночь, улицу, фонарь». Ничего не поделаешь, Алешу мучает «зубная боль в сердце имени господина Гейне», Пешков любит цитировать не меньше Донского. Над головой Алеши Пешкова Донской высвечивает призрачный нимб. Прочь из города, от нищеты, голода, грузчиков и студентов, хозяев и свиней, классового самосознания и юношеских страхов. Впереди надежда, дорога от смерти к новому рождению. И вот он долго идет, а мимо толпами в предрассветных сумерках проходят сотни крестьян, измученных неурожаем, уходят в никуда. У самого моря рожает женщина и просит о помощи. Дитя захлебывается криком на руках Алексея Пешкова, поднятых высоко к небу, освещенному зарей.

В ролях: Алексей Лярский, Михаил Трояновский, Варвара Массалитинова, Елизавета Алексеева, Василий Новиков, Даниил Сагал, Александр Жуков, С. Тихонравов, К. Зюбко, Игорь Смирнов, Е. Мамаев, В. Хорошенчиков, Б. Родкевич, Н. Погодин, Владимир Маслацов, А. Корнеев.

Режиссер: Марк Донской. Авторы сценария: Илья Груздев, Марк Донской. Операторы: Петр Ермолов, И. Малов. Художник-постановщик: Иван Степанов. Композитор: Лев Шварц. Звукорежиссеры: Николай Озорнов, Давид Блок. Монтаж: В. Лихачева, К. Рутштейн.

Сталинская премия II степени (1941, вместе с фильмом «В людях»); Премия имени английского кинокритика Ричарда Уиннингтона за 1954 год МКФ в Эдинбурге—55 (кинотрилогии).