Врангель Петр Николаевич

Потомственный дворянин. Отец — Николай Егорович Врангель, потомок шведских баронов, поступивших в 18 в. на русскую службу. Хотя род Врангелей дал несколько десятков известных военачальников, сам Николай Егорович предпочел заниматься предпринимательской деятельностью. Мать — Мария Дмитриевна — дочь офицера. Петр был старшим сыном в семье, средний — Николай — впоследствии стал известным историком искусства, младший — Всеволод — умер в детстве от дифтерита. В 1880-90-е годы семья жила в Ростове-на-Дону, где Петр Врангель окончил реальное училище. В 1900 окончил с золотой медалью Горный институт в Петербурге, а вся семья перебралась в Петербурге, в сентябре 1901 был призван для обязательного по закону прохождения действительной военной службы. В 1902-1904 служил чиновником для особых поручений при Иркутском генерал-губернаторе, однако в службе по Министерству внутренних дел быстро разочаровался (обстоятельства его службы и жизни в Иркутске практически неизвестны).

После начала Русско-японской войны добровольно вступил в армию. Принимал участие в боевых действиях и за отличие в делах против неприятеля был награжден орденом Св. Анны IV степени с надписью «За храбрость» и орденом Св. Станислава III степени с мечами и бантом (позднее в 1906 был еще награжден орденом Св. Анны III степени), после чего твердо решил остаться на военной службе. Из Маньчжурии он писал домой длинные письма, которые баронесса М. Д. Врангель, литературно обработав, отослала в журнал «Исторический вестник», где они и были опубликованы.

В марте 1907 на военном параде был замечен Николаем II и переведен поручиком в лейб-гвардии Конный полк. Среди однополчан выделялся крайним честолюбием, решительностью, находчивостью и вспыльчивостью, обладая при этом обычной для конногвардейцев неумеренной склонностью к кутежам. В 1910 окончил 2 класса академии и дополнительный курс успешно. Однако по собственному желанию причисляться к Генеральному штабу не стал и вернулся для продолжения службы в, свой полк, рассчитывая, что в гвардии производство в чины идет быстрее, чем в Генштабе.

В августе 1907 женился на Ольге Михайловне Иваненко, 24-летней дочери камергера и фрейлине императрицы. К 1914 в семье было трое детей: дочь Елена, сын Петр и дочь Наталия.

С началом Первой мировой войны в действующей армии. За бой 6 августа под Каушеном (Восточная Пруссия) был награжден орденом Св. Георгия IV степени, в апреле 1915 — Георгиевским оружием за успешные действия во время Праснышской операции (Польша). Вместе с ним на фронте находилась жена, которая работала в медицинских учреждениях частей, которыми он командовал.

Восхождение Врангеля по служебной лестнице был стремительным. В январе 1917 Врангель был произведен за боевые отличия в генерал-майоры.

Стойкие монархические убеждения не мешали ему трезво оценивать слабость и ошибки императора и критически относиться к работе правительства. Однако Февральскую революцию и установление власти Временного правительства он встретил враждебно, поскольку это ускорило разложение армии. В пределах возможного он противодействовал деятельности выборных солдатских комитетов в подчиненных частях и боролся за сохранение дисциплины. Командуя Сводным конным корпусом, прикрыл отход пехотных частей к линии реки Сбручь во время Тарнопольского прорыва немецких войск в период с 10 по 20 июля, за что был награжден солдатским Георгиевским крестом IV степени.

После Корниловского мятежа в августе 1917 А. Ф. Керенский, ставший верховным главнокомандующим, пытался привлечь Врангеля для защиты Петрограда от большевиков, но тот предпочел подать в отставку. В ноябре после большевистского вооруженного переворота в Петрограде Врангель уехал к семье в Крым.

Собирался пробраться на Дон в Добровольческую армию генерала Корнилова, но в феврале 1918 в Ялте был арестован революционными матросами Черноморского флота и избежал расстрела только благодаря заступничеству жены.

После занятия Украины и Крыма немецкими войсками, в поисках возможности принять участие в борьбе с большевиками, Врангель в мае 1918 ездил в Киев, где встречался с гетманом Украины генералом П. П. Скоропадским, своим бывшим сослуживцем. Но на его предложение стать начальником штаба украинской армии (реально еще не существующей) ответил отказом, поскольку был убежден, что Германия стремится расчленить Россию и не поможет создать на территории Украины многочисленную армию, способную бороться против большевиков.

В августе 1918, получив предложение генерала А. М. Драгомирова ехать сначала на Кубань, а затем на Волгу для формирования конных частей, Врангель прибыл с семьей в Екатеринодар, занятый Добровольческой армией под командованием генерала А. И. Деникина. Успешно командуя 1-й конной дивизией при освобождении от большевиков Северного Кавказа, был назначен командиром 1-го конного корпуса и за боевые отличия произведен в генерал-лейтенанты.

В ходе создания Вооруженных сил Юга России (ВСЮР — главком Деникин) и их реорганизации в декабре 1918 был назначен командующим Добровольческой армией, а в январе 1919 — командующим Кавказской Добровольческой армией. От других командующих армиями его отличала намного более решительная и жесткая борьба с грабежами жителей, пьянством, взяточничеством и участием офицеров в спекуляции продовольствием и промтоварами, поскольку они разлагали войска и настраивали против них местное население. В феврале заболел сыпным тифом, лечился в Кисловодске; несколько дней находился при смерти. По выздоровлении вернулся в строй и в мае был назначен командующим Кавказской армией, действующей на царицынском направлении. Считал главной задачей ВСЮР соединение с армиями верховного правителя адмирала А. В. Колчака в районе Саратова для последующего совместного наступления на Москву. Соответственно, по его мнению, главный удар должна наносить именно его армия в направлении Царицын—Саратов. Когда же в июне армии Колчака под ударами войск советского Восточного фронта отошли за Урал, Врангель быстро изменил свою точку зрения и предложил Деникину сосредоточить в районе Харькова группу в составе 3-4-х конных корпусов (подразумевая, что сам будет командовать ею) для нанесения удара в направлении на Москву.

Но Деникин отверг его предложение и после взятия Царицына издал в июне директиву (так называемую «московскую»), согласно которой главный удар на московском направлении через Харьков—Курск—Орел—Тулу наносила Добровольческая армия генерала В. З. Май-Маевского. Кавказской же армии ставилась задача наступать на Москву через Саратов—Пензу—Нижний Новгород—Владимир. Врангель счел эту директиву «смертным приговором» ВСЮР.

Деникин расценивал претензии Врангеля и его предложения по стратегическому плану как результат, во-первых, опасения, что подчиненные ему войска, численно уступая противнику, потерпят поражение на саратовском направлении, и во-вторых, стремления «первым войти в Москву».

Постепенно стратегические разногласия Врангеля с Деникиным переросли в политические. Врангель стал центром притяжения правых, монархических сил. Консервативные круги генералитета, помещиков, крупной буржуазии, церковников и общественных деятелей, недовольные Деникиным, его ставкой на партию кадетов и «демократической» внутренней политикой, стали выдвигать Врангеля как альтернативу Деникину на посту главкома ВСЮР. Осенью 1919, сблизившись с А. В. Кривошеиным, лидером правого «Совета государственного объединения России» (СГОР), пришли к единому мнению, что кадеты из Особого совещания должны быть удалены и власть должна быть сосредоточена в «правых руках», в связи с чем желательна и смена главкома ВСЮР.

Однако на фронте продвижение частей Кавказской армии, состоящей в основном из кубанских казачьих частей, к Саратову было остановлено армиями советского Юго-Восточного фронта. Стремясь переломить ситуацию на фронте, Врангель требовал от штаба главкома усилить снабжение и пополнение его армии. Одной из причин срыва снабжения и пополнения было нежелание кубанских казаков воевать за пределами своей области и преобладание «самостийных» настроений в правительственных учреждениях Кубанского края (вплоть до разрыва отношений с Деникиным и отделения от России). Поскольку главком, его штаб и Особое совещание оказались бессильны решить эти вопросы, Врангель все более открыто критиковал Деникина, перейдя рамки дозволенного военной дисциплиной: он стал распространять среди командного состава и общественных деятелей свои рапорты, в которых неудачи Кавказской армии объяснялись ошибочной стратегией Деникина, его неумением «устроить тыл» и наладить отношения с Кубанью, плохим снабжением и пополнением его армии. В итоге отношения между Деникиным и Врангелем приняли характер конфликта.

Тем не менее, в ноябре 1919 они вполне нашли общий язык, когда отношения с кубанскими казачьими властями обострились до предела. Выполняя директиву Деникина о наведении «порядка» на Кубани, Врангель поручил это генералу В. Л. Покровскому, который ввел в Екатеринодар свои части и арестовал лидеров «самостийников», один из которых был повешен.

После поражений Добровольческой армии под Орлом и начала ее отступления Деникин под давлением правых генералов и политиков в декабре 1919 снял Май-Маевского и назначил Врангеля командующим Добровольческой армией. Он вступил в командование, когда части армии уже сдали Харьков. Решив, что наиболее рациональным направлением отхода является крымское, стал отводить основные силы армии в Крым. Однако Деникин, опасаясь разрыва с казачьими областями, приказал отводить армию на Дон; выполнение этого приказа стоило армии больших потерь. В ситуации, когда армии ВСЮР отступали, а в тылу нарастали развал и паника, Врангель попытался склонить командующих армиями (Донской — генерала В. И. Сидорина и Кавказской — генерала Покровского) к отстранению Деникина с поста главкома, для чего созвать совещание командующих, однако Сидорин высказался против, а Деникин, узнав о планах Врангеля, запретил созыв совещания.

Поскольку Врангель столь открыто обнаружил свои намерения занять пост главкома ВСЮР, Деникин в январе 1920 снял его с поста командующего Добровольческой армии и свернул ее в Добровольческий корпус, командиром которого был назначен генерал А. П. Кутепов. Врангелю главком приказал ехать на Кубань и Терек для формирования новых казачьих корпусов, но, прибыв в Екатеринодар, тот обнаружил, что точно такой же приказ был отдан генералу А. Г. Шкуро. Отказавшись от выполнения возложенной задачи, он получил новую — организовать оборону Новороссийска, но и эта задача отпала.

В январе 1920 подал прошение об отставке и уехал в Крым, где безуспешно попытался склонить генералов Я. А. Слащова и Шиллинга к отстранению от командования Деникина. В результате в феврале Деникин уволил Врангеля в отставку и потребовал от него покинуть территорию ВСЮР.

Перед отъездом в Константинополь Врангель в письме, адресованном Деникину, обвинил его в том, что тот, допустив стратегические и политические ошибки, приведшие к поражению, всюду видит «измену», «цепляется за власть» и не отдает ее тем, кто еще может спасти положение (имея в виду себя). Это письмо Врангелем и его сторонниками было размножено и широко распространено в армии, в тылу и за границей.

В апреле 1920 в Константинополе Врангель был приглашен на встречу с командованием британских сил в Турции и Черном море, на которой ему было предложено вернуться в Крым и вступить в главное командование ВСЮР (Деникин после сокрушительных поражений решил оставить свой пост). 4 апреля 1920 Врангель на британском эсминце «Emperor of India» прибыл в Севастополь, в тот же день Деникиным был издан приказ о назначении Врангеля главкомом ВСЮР.

Одним из первых приказов Врангель открыто объявил себя военным диктатором, присвоив всю полноту власти. Во главе созданного им правительства при главкоме он поставил Кривошеина, назначив начальниками центральных управлений, за редким исключением, опытных бюрократов с дореволюционным стажем и правыми убеждениями. Стремясь извлечь уроки из поражений Колчака и Деникина, он придавал первостепенное внимание укреплению дисциплины в армии, налаживанию ее отношений с населением и проведению мероприятий, которые хотя бы частично удовлетворили интересы крестьян и промышленных рабочих. Этот курс получил название «левой политики правыми руками».

В отличие от несколько прямолинейного Деникина Врангель продемонстрировал способность трезво учитывать реальную ситуацию в России, умение отбрасывать идеи, учреждения и людей, которые показали свою несостоятельность, и готовность идти на компромиссы со всеми военно-политическими силами, могущими быть союзниками Белого движения в борьбе против большевиков (ему принадлежит формула «Хоть с чертом, но против большевиков!»). Однако его компромиссы и уступки были чисто тактическими, скорее формальными, чем по существу.

В течение апреля-мая 1920 Врангель решительными и жесткими мерами укрепил дисциплину в частях и реорганизовал остатки ВСЮР в Русскую армию (считая, что название «добровольческая» дискредитировано). Своими приказами он запретил самоуправство и насилия в отношении мирного населения, сумел покончить с казачьей «самостийностью». Чтобы привлечь на сторону Русской армии крестьян, он первым из вождей Белого движения решился на аграрную реформу в интересах крестьян, сломив сопротивление помещиков: издал в июне «приказ о земле», по которому крестьяне получали за выкуп часть помещичьих земель, уже фактически захваченную ими. Наконец, он попытался привлечь в союзники Н. И. Махно и добиться того, чтобы Украинская повстанческая армия поддержала Русскую армию в борьбе с большевиками. В области национальной политики стремился наладить сотрудничество с украинскими организациями и Грузией. Будучи монархистом и искренне считая евреев одними из главных виновников гибели России, он противодействовал монархической и погромной агитации в армии и в тылу, считая недопустимым «натравливать одну часть населения на другую».

Во внешней политике Врангель переориентировался с Великобритании, настаивавшей на отказе от активных наступательных операций ради удержания Крыма как плацдарма антисоветских сил, на Францию, требовавшую перехода в наступление ради поддержки польской армии, воюющей против Красной армии. Однако, несмотря на все усилия его и его представителей в Европе и США, Врангелю не удалось ни получить крупный иностранный заем, ни денежные суммы в валюте, которыми располагали российские заграничные учреждения. В результате казне хронически не хватало денег, не на что было закупить необходимое количество вооружения, боеприпасов, обмундирования, снаряжения, топлива и т. д. Единственным источником денег стал печатный станок, что вело к стремительному росту цен и обнищанию населения, включая офицеров, чиновников и интеллигенции. Русская армия испытывала хронический недостаток во всем. В условиях товарного голода и инфляции части, не получая вовремя жалования, вскоре опять начали грабить жителей. Уклонение Франции и Великобритании от бескорыстной материальной помощи Русской армии привело Врангеля к полному разочарованию в союзниках.

В июне 1920 25-тысячная Русская армия вышла из Крыма и, разгромив полуразложившуюся 13-ю красную армию, заняла северные уезды Таврической губернии и продвинулась в направлении Екатеринослава и Таганрога. Однако все попытки Врангеля и его штаба развить успех ни к чему не привели. Крестьянство Таврии и казачество Дона и Кубани, разоренные войной, не желавшие больше воевать и недовольные грабежами и репрессиями белых, не поддержали власть Врангеля, поэтому не удалось ни наладить пополнение и снабжение армии, ни расширить занимаемую территорию. Попытки захватить Кубань, Екатеринославскую губернию и часть Правобережной Украины окончились неудачей. Махно отверг предложенный союз, заключил договор с командованием Южного фронта и его отряды развернули боевые действия против частей Русской армии.

В результате обескровленная Русская армия в октябре оставила Северную Таврию, а в ноябре не смогла удержать и Крым. Врангель сделал все возможное для проведения планомерной эвакуации и вывоза наибольшего числа войск: погрузка прошла в относительном порядке и (более чем на 100 судах) в Турцию было вывезено почти 75 тыс. офицеров, казаков, солдат и чиновников, а также около 60 тыс. гражданских беженцев, большая часть которых была связана с армией.

В Турции своей главной задачей Врангель считал сохранение армии как боеспособной силы и создание опирающегося на эту силу органа, который мог бы претендовать на роль российского правительства в изгнании. Тем самым и ему самому обеспечивалось сохранение статуса главнокомандующего.

Армия, сведенная в три корпуса, была размещена в лагерях и содержалась за счет денежных средств Франции. За зиму 1920-1921 командованию удалось путем отсева тех, кто разочаровался в Белом движении, суровых мер и организации регулярных занятий восстановить дисциплину и боеспособность частей. В марте 1921 Врангель сформировал Русский совет как «преемственный носитель законной власти».

Однако ни правительства стран Западной Европы, ни большинство эмигрантских организаций не признали Русский совет, поскольку считали вооруженную борьбу с большевистской властью России проигранной, а самого Врангеля — слишком правым и дискредитированным, чтобы возглавлять военно-политическую эмиграцию. Поэтому никаких денег для содержания армии и помощи беженцам Врангель не получил. Французское же правительство, во-первых, опасаясь (в этом с ним было солидарно британское) сохранять столь грозную силу на Босфоре и, во-вторых, не желая более нести расходы, постепенно сокращало выдачу продовольствия, а его представители в Турции всеми мерами подталкивали офицеров, солдат и казаков к переходу на положение гражданских беженцев, отъезд на работу в другие страны, вплоть до стран Южной Америки, и даже возвращение в Советскую Россию. Наконец, казачьи атаманы и правительства разорвали договорные отношения с главнокомандующим и вышли из подчинения ему.

Между тем, занимаясь преимущественно политическими и финансовыми вопросами, Врангель все меньше внимания уделял военным; в результате реальную военную власть постепенно забирал в свои руки генерал Кутепов, командир Добровольческого корпуса.

Чтобы сохранить остатки армии, Врангель вынужден был во второй половине 1921 — первой половине 1922 перевезти их в Болгарию и Королевство Сербов, Хорватов, Словенцев (Югославию), где они из-за отсутствия у штаба главкома средств постепенно были переведены на «трудовое положение», то есть стали зарабатывать на жизнь своим трудом. Многие начали покидать части и разъезжаться по разным странам. В сентябре после переезда в Сербию прекратил существование Русский совет. Сам Врангель поселился со своей семьей и штабом в сербском городке Сремске Карловцы.

В декабре 1923 закончил писать воспоминания, охватывающие период 1916-1920-х годов. Одним из главных мотивов этой работы стала необходимость отстоять в глазах эмиграции свою позицию в конфликте с Деникиным, который уже начал публикацию «Очерков русской смуты».

В 1924 Врангель создал «Русский общевоинский союз» (РОВС), который, по его замыслу, должен был позволить ему сохранить в своих руках централизованное руководство всеми военными организациями, оградить офицерство от влияния различных политических сил (от социалистов до монархистов) и по мере возможности поддерживать его мобилизационную готовность. Врангель, сохранив за собой звание главнокомандующего Русской армией, стал председателем РОВС. Все более отстраняясь от монархистов, он стремился прежде всего, насколько позволяли остатки казны, оказывать материальную помощь офицерам и уберегать их от участия в авантюристических действиях против СССР, которые, по тогдашнему соотношению сил, могли привести лишь к неоправданным потерям и дискредитации РОВС. В частности, он с большой настороженностью относился к тем, кто приезжал из СССР и искал контакты с эмигрантами, выдавая себя за представителей неких подпольных организаций, ведущих борьбу против большевиков. Благодаря этому ему удалось уберечь себя и свое окружение от вовлечения в «Трест», провокационную операцию ОГПУ.

Поскольку, однако, штаб-квартира РОВС находилась в Париже, генерал Кутепов без его ведома создал внутри РОВС подчиненную только ему структуру, которая на средства, получаемые от иностранных спецслужб, вела разведывательную и диверсионную работу на территории СССР (в значительной степени под контролем ОГПУ). Это привело к серьезной размолвке между ним и Кутеповым.

В 1925 семья Врангеля, в которой родился еще один ребенок — сын Алексей, переехала в Брюссель, а сам он с матерью остался в Сремске-Карловцах, где среди прочих дел зимой 1926 приступил к редактированию своих воспоминаний и подготовке их к изданию. Решение об издании диктовалось, во-первых, материальными причинами и, во-вторых, необходимостью дать ответ на деникинское изложение конфликта между ними в «Очерках русской смуты».

В ноябре 1926 Врангель переехал в Брюссель, где активно искал средства на создание организации, которая могла бы вести разведывательную и контрразведывательную работу против СССР. Ознакомившись с пятым, последним томом «Очерков русской смуты», он принял также решение ускорить публикацию своих воспоминаний, в которых конфликт с Деникиным был уже несколько притушен (годы изгнания умерили честолюбие Врангеля, и он, очевидно, с одной стороны, уже не считал себя совершенно правым в споре-конфликте с Деникиным, с другой — осознал, какой вред Белому движению на юге России объективно принесла его борьба за пост главкома ВСЮР независимо от его субъективных намерений).

В марте 1928 Врангель заболел гриппом. Состояние его заметно ухудшалось, и 11 апреля врачи диагностировали у него туберкулез левого легкого. Надежды на выздоровление почти не было, и он отдал распоряжения на случай смерти. Одним из них было: после издания «Записок» в пятом и шестом томах летописи «Белое дело» (Берлин) оригинальный полный текст воспоминаний сжечь (это было сделано с соблюдением всех формальностей 31 октября). 25 апреля он умер (есть версия, не подкрепленная серьезными аргументами, что он был отравлен агентом ОГПУ).

Врангель был похоронен в Брюсселе, в октябре 1929 прах был перевезен в Белград, где перезахоронен в русской церкви Св.Троицы.

Автор: С.В. Карпенко