Варла́мов Константин Александрович [11 (23) мая 1849, Санкт-Петербург — 2 (15) августа 1915, там же], русский актер, один из «великих стариков» Александринского театра в Петербурге.
Сын композитора А. Е. Варламова. Серьезного образования не получил. В юности принимал участие в любительских спектаклях. С 1867 — на сцене, до 1875 играл в провинции, с 1875 и до конца жизни в Александринском театре. Талант Варламова отличали стихийность и самобытность: серьезной предварительной работы над ролью он не знал. Высокая дородная фигура, сочный полнозвучный голос широкого диапазона, естественность и легкость пластики делали его узнаваемым в любой роли.
Способности Варламова-комика проявились в полной мере в водевиле. Он вызывал неудержимый смех, сохраняя наивную серьезность игры и человеческую достоверность характеров в самых нелепых положениях. Комическое и драматическое в его игре были неразрывно связаны. Лучшая роль Варламова этого репертуара — Лев Гурыч Синичкин (1879) в одноименном водевиле. Удачами стали также его роли в комедиях Шекспира и Мольера. Но в истории театра Варламов остался актером русского классического репертуара: Осип (1875), Земляника (1881), Городничий (1887) в «Ревизоре», Чичиков (1877), Собакевич (1889), генерал Бетрищев (1892) в «Мертвых душах», Кочкарев (1884), Яичница (1886) в «Женитьбе» — все Н. В. Гоголя; Большинцов в «Месяце в деревне» И. С. Тургенева (1879); Варравин в «Деле» (1882), Муромский в «Свадьбе Кречинского» (1893) А. В. Сухово-Кобылина. Особенно близок был ему А. Н. Островский: Чугунов («Волки и овцы», 1875), Юсов («Доходное место», 1884), Большов («Свои люди — сочтемся», 1896), Крутицкий («На всякого мудреца довольно простоты», 1901), Ахов («Не все коту масленица», 1904) и др. Уклад жизни героев русской классики был близок актеру. Он играл их изнутри, творчеству его была чужда заостренная сатирическая направленность. Купцы и чиновники, самодуры и взяточники в исполнении Варламова не утрачивали человеческого облика, никогда не превращались в маску.
Варламов был «любимцем публики», между ним и залом существовала родственная, почти фамильярная близость. Он вставлял целые монологи в текст, вступал в диалог с залом, который с восторгом принимал его «отсебятины». Актер был своеобразной достопримечательностью, персонажем, популярной личностью, чьи портреты использовались в рекламных целях и о котором существовало столько же анекдотов, сколько и рецензий.