Бенедиктов, Владимир Григорьевич, известный поэт. Родился 5 ноября 1807 г. в Петербурге, происходил из духовной семьи Смоленской губернии и провел детство в Петрозаводске, где служил его отец. Окончив четырехклассную олонецкую гимназию, Бенедиктов перешел (1821) в средние классы петербургского второго кадетского корпуса; откуда вышел первым в 1827 г., прапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк и начал скромную, бесцветную жизнь строевого офицера. В 1831 г. Бенедиктов, в чине поручика, принимал участие в усмирении польского восстания, а в следующем году оставил военную службу и перешел в министерство финансов, где прослужил много лет, от ничтожной канцелярской должности до места директора государственного заемного банка, ревностно относясь к своим служебным обязанностям, неизменно считаясь превосходным службистом и посвящая свои досуги высшей математике, астрономии и писанию стихов. Томиком стихотворений Бенедиктов дебютировал в конце 1835 г. «Сначала, – рассказывает автор вышедшей в конце тридцатых годов в Германии книги «Litterarische Bilder ans Russland», Кениг, – никто не подозревал, чтоб он занимался стихотворством... Однажды пришел к нему друг его, литератор, и застал его за стихами. Бенедиктов должен был сознаться пред ним в любви своей к поэтическим трудам и прочесть кое-что из своих произведений настоятельному другу. Последний был изумлен его талантом, которого прежде не подозревал в нем, и восхищен неожиданною красотою его поэтических созданий. С того времени произведения Бенедиктова сделались известны публике»... Первая книжка «Стихотворений Владимира Бенедиктова» разошлась в самое короткое время. Н.В. Гербель передает, что «ослепленная блеском и гармонией бенедиктовского стиха публика, восторг которой не знал пределов, буквально утопала в море звуков и раскупала книжку нарасхват, так что в самом непродолжительном времени понадобилось новое издание, которое и вышло в начале следующего года». Бенедиктову тогда благоприятствовали многие обстоятельства. Читатели после «Бориса Годунова» охладели к Пушкину, и это охлаждение коснулось даже такого чуткого ума, как Белинский; Жуковский, Вяземский, Баратынский, Козлов отзывались редко, и в это застойное время Бенедиктов занял в глазах публики вакантный трон лауреата. Всеобщего восторга не могли заглушить на первых порах трезвые и резкие отзывы Белинского (в «Телескопе») и Н. Полевого (в «Сыне Отечества»). Благосклонно отнесся к Бенедиктову сам Пушкин (в его библиотеке сохранились оба первые издания книжки Бенедиктова), нашедший у него «превосходное сравнение неба с опрокинутой чашей» и сказавший ему: «У вас удивительные рифмы, ни у кого нет таких рифм»; можно предполагать по одной отметке в библиографическом отделе «Современника», что Пушкин собирался написать рецензию на сборник стихов Бенедиктова. Вторая книжка стихов, которую выпустил Бенедиктов в 1838 г., быстро разошлась без остатка в числе 3000 экземпляров, – успех по тому времени прямо неслыханный. Но здравое слово Белинского сделало свое дело. Молодой Тургенев, который сначала «воспылал негодованием» против «критикана», скоро почувствовал, что Белинский прав: «Прошло несколько времени, и я уже не читал Бенедиктова». Белинский сразу и бесповоротно определил в стихах Бенедиктова «риторическую шумиху, набор общих мест», «ошибки против языка и здравого смысла», холодную риторику, свел их к «стихотворной игрушке» и признал, что у Бенедиктова «нельзя отнять таланта стихотворческого, но он не поэт» и многими «в наше прозаическое время» лишь принят за поэта. Этого приговора Белинский не изменил и впоследствии и не раз, так или иначе, повторял его. Гром похвал постепенно стал стихать, общественное мнение заметно трезвело, и в 1842 г., когда Бенедиктов снова выпустил книжку стихов, ее встретили довольно сдержанно. Бенедиктов тогда стал мало писать, даже почти замолк на целые десять лет (1845 – 1855) и снова взялся за перо, уже как певец гражданских мотивов, в годину крымской войны и начала нового царствования. Поддавшись общему прогрессивному настроению, Бенедиктов в своем новом стихотворном цикле отразил мысли большинства, но остался тем же ритором, которому недостаток чуткости и образования не дал долго идти за общественным увлечением, и быстро исписался. Самое имя его стало постепенно забываться и скоро погрузилось в пучину окончательного забвения. Переживший себя Бенедиктов умер 14 апреля 1873 г. Основные черты творчества Бенедиктова – напряженная аффектация настроения, надуманность образов, вычурность выражений. Наивной читательской массе 30 – 40-х годов, которая не умела оценить величавую и целомудренную прелесть поэзии Пушкина и упоенно восхищалась Марлинским, нравились и «меч молний», которым «опоясалось море»; и грудь, которая «станет священным гробом», и «мох забвения на развалинах любви», и «морозный пар бесстрастного дыханья», падающий на «пламя красоты», и «шипучее сердце порока», Бенедиктов тогда вполне соответствовал эпохе господства над умами Кукольника, Брюллова, Сенковского, Булгарина и Греча. За искренний жар страсти Бенедиктов выдавал ухарство самого вульгарного пошиба: соловей «дробью прыснул»; о глазах красавицы Бенедиктов говорил: «два голландские алмаза – глазки, глазки – у! – беда!», «Плутяга», Бахус Рубенса «алый ротик свой разинул». Римский папа «взял громаду всей Европы в перегиб – и об гроб Христов расшиб». Юпитера Бенедиктов величает «шутом-потешником» и «старым чертом». Отсутствие чувства меры доводило Бенедиктова до прямой порнографии. Свою искусственность Бенедиктов не только сознавал, но возводил в эстетический канон и внушал поэту: «Чтоб выразить таинственные муки, чтоб сердца огнь в словах твоих изник, – изобретай неслыханные звуки, выдумывай неведомый язык». Так буквально он и поступал; Я.П. Полонский даже составил «Алфавитный список слов, сочиненных Бенедиктовым, видоизмененных или никем почти не употребляемых, встречающихся в его стихотворениях». Среди них встречаются такие, как «возблагодать», «льдоребрый», «мужественность», «нетоптатель», «сентябревый», «яичность». По существу Бенедиктов был прав, признавая за поэтом державную прерогативу некоторой свободы в обращении с языком, но своими безвкусными неологизмами он только доказал, что сам он, по размерам своего дарования, на эту свободу посягать не должен был. Все же для развития и усложнения русской стихотворческой техники Бенедиктов сумел кое-что сделать и начал торить ту дорогу, по которой много лет спустя пошел Бальмонт, и в его «гремучих напевах», где слышны «литавры и бубны созвучий», изредка бывала неподдельная красота слова, попадались отдельные, вне связи и системы, ценные мысли, но эта малая и лучшая часть его творчества тонет в море банальщины, эффектничанья и пустозвонной трескотни. Мотивы поэзии Бенедиктова просты и незамысловаты и редко выходят из области любви и природы, к которым Бенедиктов относится без особой вдумчивости, с наивным обывательским эпикуреизмом. Тем же обывателем остался Бенедиктов и в своих гражданских мотивах, на первых порах примиривших с ним даже критику, после Белинского вообще сурово смотревшую на него. В них разнузданная муза Бенедиктова предстала уже «одета запросто, застегнута по шею, без колец, без серег». Он обращался к писателю: «гласом добрым воззови, и зов твой, где бы ни прошел он, пусть духом мира и любви и в самом громе будет полон! Огнем свой ополчи глагол лишь на нечестие земное и – с Богом – ратуй против зол!» В общих чертах он верно понимал дух новой эпохи, когда, встречая наступающий 1857 г., писал: «Кое-что сказалось с разных уголков, много завязалось новых узелков... Время полюбило правду, наголо, правда ж дай, чтоб было все вокруг светло!.. И не одолеют чуждых стран мечи царство, где светлеют истины лучи». Такие азбучные поучения в те печальные годы царствования Александра II для многих звучали и тепло, и ново. Конечно, не дешевым либерализмом и не дешевой эротикой спасается в литературе от полного забвения имя Бенедиктова. Как верно подметил еще Пушкин, он несомненный, хотя и примитивный, художник слова, как такового, и справедливо сказал о нем позднейший критик: «Любитель славы, любовник слова, он в истории русской словесности должен быть упомянут именно в этом своем качестве, в этой свой привязанности к музыке русской речи». Бенедиктов много и удачно переводил (из Мицкевича, Гюго, Теофиля Готье, Петефи, Козара, Медо Пучича). Собрание его стихотворений вышло в 3 томах в 1856 г.; посмертное издание выпущено и издано товариществом Вольф в 1883 – 1884 годах, под редакций Я. П. Полонского и переиздано в 1902 г. Биография и библиографические сведения о Бенедиктове см. у Полонского в статье, помещенной при собрании сочинений Бенедиктова, у С. А. Венгерова («Источники словаря русских писателей», 1, 210 – 211; «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых», II, 398 – 418); см. также В. П. Быкова, «Записки старой смолянки», I, 172 – 173, 212, 244 – 248, 256 – 257; II, 222 – 223; Б. Садовской, «Русская Камена», стр. 89 – 101 (М., 1910); Ю. Айхенвальд, «Силуэты русских писателей», вып. III (М., 1910), и «История русской литературы XIX века», изд. «Мира», II, 62 – 65; рецензия А. К. на собрание стихотворений 1856 г. в «Сыне Отечества», 1856, № 27 и 28.
Н. Лернер.
Н. Лернер.