Барщина

Барщина или Боярщина (лат. angaria, среднев. corvea, нем. Frone или Frondieust, франц. corvee, польск, pansczyzna) – термин означающий повинность, отбываемую крепостными и временно обязанными земледельцами, в пользу землевладельца, по большей части за предоставление в их пользование части земли последнего заключающуюся в даровом обязательном, преимущественно сельскохозяйственного характера, труде. Из этого определения мы можем вывести главнейшие принципы этого института. 1) Барщинная повинность заключается в труде, чем она и отличается от повинностей, заключающихся в доставлении денег или естественных произведений труда. 2) Труд этот обязательный, т. е. независящий от свободного взаимного соглашения отдельных лиц, а прямо вытекающий из раз установившихся между сторонами отношений, в большинстве случаев получивших законодательную санкцию; этим существеннейшим своим признаком Б. отличается от труда свободного и подлежит критической оценке лишь в сравнении с ним; в виду этого же признака, под понятие Б., в тесном смысле слова, не может подходить обусловленный добровольным соглашением сторон земледельческий труд, заступающий место денежного платежа за пользование землей при срочном найме ее. Кроме того; это труд даровой, отбываемый лишь в виде вознаграждения за пользование землею, но не требующий сам вознаграждения, чем Б. и отличается от так называемых «принудительных работ». 3) Барщинная работа исполняется в пользу землевладельца – феодального сеньора на Западе, помещика или вотчинного боярина у нас, каковыми являлись лица высшего привилегированного сословия, отчего и произошли ее немецкое (на старо верхне-германском наречии «fro» означало господина), русское, (от «боярин») и польское (от «pan» – господин) названия; этот признак служит отличительной чертою Б. от обязательных работ, отбываемых в пользу государства или общины, как наприм. проведение дорог, постройка плотин и т. п., входящих в разряд так называемых натуральных государственных или общественных повинностей. 4) Исполнение работ, составляющих содержание этой повинности, лежит на крепостных и временно обязанных, одним словом зависимых от землевладельца земледельцах, почему как возникновение, так и прекращение Б. тесно связано с установлением и отменою крепостного права, являясь одним из важнейших его элементов; при этом необходимо обратить внимание на отличие Б. с одной стороны от работ, принимаемых на себя свободным человеком взамен наемной платы, с другой от невольничьего или рабского труда. Что касается первого различия, то характеристическою его чертою является срочность договорного отношения и возможность одностороннего прекращения его, при известных условиях, должником, не говоря уже об определенности обязательства, которая хотя и не чужда барщине, но далеко не является при ней общим правилом. Обращаясь ко второму противопоставлению, нельзя не заметить, что рабство, всецело охватывающее личность и приравнивающее раба к вещи, не оставляло ему ни малейшего простора деятельности, не признавало за ним никаких ни личных, ни имущественных прав, почему как всякая работа раба, так и произведения ее считались собственностью господина и на. значение их вполне зависело от произвола последнего. Крепостная же зависимость в обширном смысле; т. е. обнимающая собою все другие более или менее ей родственные по своему характеру состоят подчиненности, почти во всех степенях своего проявления, не отрицала в крепостнике человеческой личности и по крайней мере de jure оставляла ей известный простор деятельности; это давало подвластному лицу возможность обращать часть своего труда на обработку предоставленной ему землевладельцем в пользование земли. Этот последний признак можно, однако, считать свойственным Б. лишь в тесном ее смысле, так как, при дальнейшем историческом развили этого учреждения, под понятие Б. в обширном смысли можно подвести и всякие другие личные услуги, оказываемый господину зависимыми земледельцами, а также земледельческие и др. работы или личное услужение подчиненных ему «дворовых людей», не пользовавшихся землей. Необходимо еще провести грань между барщиною, как повинностью, вытекающею из домениальных, т. е. связанных с землевладением, прав господина и некоторыми свойственными феодальному устройству обязанностями доминикальными, обусловленными личною связью вассала с сюзереном и лежащими не на одном низшем сословии, как напр. обязанность становиться под знамя сюзерена, оказание известных формальных услуг и т. п. По способу производства работ Б. обыкновенно подразделяется на пешую) (Handfrone) и конную (Spannfrone). Первая заключается в ручной работе крепостного земледельца, вторая – отбывается им с его же скотом и упряжью.
В истории Б. появляется лишь в средние века; древнему классическому Миру она была неизвестна (особое мнение см. Fustel de Coulanges, «Recherches snr quelques problemes d'histoire», 1885). Как в Греции, где занятием граждан была исключительно политическая деятельность так и в Риме, признававшем первоначально хлебопашество промыслом благочестивым, надежным и весьма достойным зависти (maximaeque pius questus stabilissimusque nimisque invidiosus), свободный земледельческий труд рано был заменен рабским трудом. Барщину нельзя видеть в той помощи, которую оказывали клиенты, люди свободные, своим патронам, а установившийся в конце императорского периода колонат покоится не на барщине, а на оброке (tributum). Не входя здесь в подробное исследование о моменте возникновения барщины, заметим, однако, что по всей вероятности она установилась не тотчас же после занятия римских провинций германскими племенами. Тацит в своей книге о Германии, упоминая о существовании там крепостного состояния, говорит: «рабы находятся у германцев в ином положении, чем наши, между которыми распределены отдельные домашние службы. У каждого усадьба, свое хозяйство. Господин только налагает на них, как на колонов (ut colono) известный оброк хлебом, скотом, одеждою – и в этом все рабство» (De Germania, cap. XXV). Отсюда легко заключить, что этот подчиненный класс, о котором говорит Тацит, не представлял из себя невольников, работавших на хозяина, а лишь мелких, самостоятельных хозяев, прикрепленных к земле, за которую они платили не барщиною, а оброком. Подтверждением того взгляда, что Б., как законченное и принятое уже обычаем учреждение, не была принесена германцами или введена ими сразу после завоевания принадлежавших Риму земель, служит как незначительное сравнительно количество земли, отбиравшееся германскими завоевателями у местного населения так и отсутствие необходимости прибегать к барщинному труду крепостных при существовании достаточного количества рабов, к которым причислялись и военнопленные. Затем в истории сохранились свидетельства о хорошем обращении варваров с побежденными, побуждавшем многих подданных Рима, угнетенных повинностями или ярмом невольничества, переселяться в занятые германскими племенами провинции. Обязательный барщинный труд окончательно установился одновременно с всеобщим закрепощением личности при формировании феодальной системы. Глубокая пропасть, образовавшаяся между государственным управлением и низшими классами населения, бессилие политических учреждений, общая неурядица, вызванная постоянною борьбой отдельных феодальных владельцев, одним словом все условия жизни периода первых столетий средних веков, привели к совершенному уничтожению личной безопасности для каждого, кто не был достаточно силен подчинить себе других. Мирные сельские жители, не будучи в состоянии защищаться сами, должны были искать защиты и покровительства (mundoburgum) у более крупных землевладельцев, которыми в то время являлись слагающееся в обособленное сословие дворянство и могущественная своим влиянием церковь; сельские обыватели, хотя и не всегда имущественно несостоятельные, поступали под власть церкви путем «прекария» или значительных землевладельцев посредством «коммендации», т. е. отдавали им свои земельные участки, чтобы получить их обратно, в виде «бенефиции», за известные денежные или натуральные повинности, становясь таким образом их «подзащитными» («Schutzherliche). Повинности эти, кроме обязанности помогать в случае войны, состояли первоначально в уплате определенного чинша (census, zins) деньгами или натурою, но впоследствии, с расширением землевладения сюзеренов и образованием так называемых «латифундий» (latifundia), возделывание которых требовало не мало рабочих рук, защитники – сюзерены стали постепенно заменять оброк, платимый им подзащитными, барщинным даровым трудом последних. Примером подобного произвола может служить сохранившийся в памятниках рассказ. относящийся к 940 г., о Гонтране Богатом, Габсбурге, владельце Волена в Ааргау, который вместо условленной за защиту платы стал требовать от подчинившихся ему крестьян работы на своем поле, и когда они отказались добровольно исполнить его желание, принудил их к тому силою. Кроме того процесс феодализации, вполне подчиняя сеньору личность колонов и закрепощая мелких свободных землевладельцев, способствовал вместе с тем облегчению участи настоящих рабов, положение которых постепенно приравнивалось к положению крепостных, и таким образом вносило мало-помалу в понятие крепостничества некоторые начала, преимущественно свойственные институту рабства, а главным образом, важнейшее из них – подневольный труд. Установившаяся таким образом одновременно с феодализацией и закрепощением Б. вскоре распространилась по всей западной Европе, за исключением весьма немногих счастливых местностей, которых не коснулось это исчадие установленного варварами феодализма и отжившего свой век римского рабства. Нужно заметить, что тягость барщины не везде была одинакова; в различных государствах она достигла различной степени развития, в зависимости от тех или других обстоятельств; она была еще сносною там, где обычай или законодательство определяющей ее содержание и пределы, и доходила до чудовищных форм и размеров в тех краях, где произвол землевладельца не встречал никаких ограничений.
Особенного развития институт Б. достиг во Франции. На этой арене борьбы римских и германских элементов раньше всего окреп средневековой феодализм, с его крепостным принципом: «nulle terre sans seigneur», смененный впоследствии абсолютной монархией. С установлением феодального строя, крестьяне очутились во Франции под таким гнетом, которого они не испытывали в других государствах западной Европы, Здесь существовали весьма различные категории подчиненных лиц, которые, смотря по степени зависимости, неодинаково облагались барщиной. Так, в период времени от VII до XII вв. самая бесправная часть населения, так называемые сервы (serfs, gens de pleine poeste, hous de cors) облагались произвольною барщиною, вполне зависевшей от произвола владельца; более свободные, хотя и прикрепленные к земле земледельцы, носившие название «мэнмортаблей» (mainmortables, serfs de mainmorte, homines manus mortuae), существенно отличались от первой категории тем, что количество и качество требуемых от них работ было определено договором или обычаем. Эта барщина по большей части ограничивалась 12 рабочими днями в году, отчасти с упряжью или орудиями, причем нельзя было требовать более 3 дней в месяц. В королевских и церковных поместьях она еще уменьшалась от 6 до 1 дня. Эпоха крестовых походов значительно способствовала облегчению участи крепостного населения. С одной стороны религиозное одушевление побуждало многих землевладельцев делать некоторые уступки крестьянам, с другой, сильная потребность в деньгах, ощущаемая крестоносным рыцарством, заставляла рыцарей продавать крестьянам некоторые привилегии, по которым они или переводились с неопределенной Б. на определенную, или же им уменьшался размер последней, что вызвало так называемый выкуп повинностей. Далее, усиление королевской власти и образование городов, получивших общинное устройство, не мало способствовали уменьшено повинностей, лежавших на крестьянах. которые обыкновенно помогали королю и городам в борьбе с феодалами. Некоторые из крестьян становятся горожанами или лишь формально приписываются к городам и таким образом мало-помалу освобождаются от барщины. В XIII в. вырабатываются у легистов и теоретические положения о необходимости свободы, выразившиеся в изречении: «по естественному праву всякий на земле франков должен быть свободным; следствием этих взглядов было более частое применение выкупа повинностей, хотя этот выкуп по большей части переводил лишь крепостных с неопределенной Б. на определенную или ограничивался перенесением на землю всех тягостей, лежавших прежде на личности серва. Подобные выкупы имели место при Людовике VIII (1246), Людовике IX, Филиппе III и Филиппе IV (Тулуза и Альби 1298 и Валуа 1311). Людовик Х ордонансом 1315 допустил выкуп во всех королевских доменах, но им воспользовалось лишь весьма незначительное число крестьян. В половине XIV в. начинает также проявляться сознание невыгодности подневольного труда для самих землевладельцев, доказательством чего служит грамота архиепископа безансонского, относящаяся к 1347 г. Под влиянием этих воззрений, а также в виду значительного уменьшения числа рабочих рук вследствие черной смерти, господствовавшей в 1348, наемный труд начинает мало-помалу заменять собою труд барщинный. Но в это же время подавление восстания крестьян, известного под именем «жакерии» (jacquerie) в 1350 и окончательное возвышение королевской власти, переставшей нуждаться в поддержке низших сословий и стремившейся найти себе опору в феодальном дворянстве, имели своим последствием усиление лежавших на крепостных тягостей и предоставление их полному произволу владельцев. Начавшееся в следующем веке редактирование постановлений местного обычного права (coutumes) явилось лишь законодательным оформлением созданного произволом землевладельцев порядка вещей, который, не смотря на некоторые попытки улучшения быта крестьян, просуществовал до первой Революции. В это время сложился афоризм, гласящий, что народ это вьючный скот, который идет хорошо лишь тогда, когда он хорошо навьючен, поэтому неудивительно, что Б. достигла пышного расцвета, доходя местами до чудовищных размеров, местами выражаясь в самых нелепых формах. Так, в XV ст. в деревне Монтюрев Лотаринги существовал особый вид Б., заключающийся в том, что, когда туда приезжал люксейлъский аббат, крестьяне должны были ночью бить палками по прудам, чтобы кваканье лягушек не нарушало безмятежного сна смиренного служителя церкви. Состоявшееся в XIV в. постановление об освобождении крестьян на королевских землях не имело на практике почти никаких последствий, точно также как и эдикт 8 августа 1779 по тому же предмету. Раздававшиеся от времени до времени голоса частных лиц в защиту свободного труда, закончившиеся планами Тюрго и Бонсеруга(1776) о выкупе барщинных повинностей, не нашли себе отголоска в правительственных сферах, установившийся веками порядок не мог уже подвергнуться преобразованию путем мирных административных мер; для создания нового порядка вещей необходим был столь решительный переворот, как ночь 4 авг. 1789 г., подавшая всему европейскому континенту сигнал освобождения крестьян и окончательной победы свободного труда над средневековой барщиною.
История барщинного труда в Германии до XII в. та же, что и во Франции, хотя здесь крестьянская свобода сохранилась гораздо лучше и только позднее положение крестьян стало значительно ухудшаться. Первоначально развитии барщинного труда препятствовал недостаток рабочих рук, побуждавшей землевладельцев привлекать к себе различными льготами необходимое для них число земледельцев. С наемщиками в этом отношении конкурировали города, владевшие значительными пространствами земли и быстро шедшие к тому процветанию, которого они достигли в конце средних веков. Кроме того, многочисленные переселения голландцев, которым предоставлялись особые привил спи, гарантировавшие их свободу, долго препятствовали закрепощению и замене наемного труда барщинным. Впоследствии, однако, обеднение дворянства и постоянные феодальные смуты повлекли за собою некоторые злоупотребления со стороны землевладельцев, вызвавшие в течении XIII в. во многих местах крестьянские бунты, которые привели лишь к ухудшению быта низшего сословия. После Крестовых походов большинство крестьян Германии уже находится в большей или меньшей зависимости от землевладельцев, в состоянии прикрепленных к земле (Grundhorige, Leibeigene, Schutzhersiche), за пользование которой они были обложены барщиной или оброком. Но еще в XV в. повинности эти были сносны и размеры их определялись особыми: постановлениями (Weistumern), послужившими основанием так называемому «дворовому праву» (Hofrecht) и почти не встречалось неопределенной Б. (ungemessene, unbestimmte Frone). Повинности Б. были главною причиною возгоревшейся в 1525 г. Крестьянской войны, повлиявшей в свою очередь на ухудшение отношений между земледельцами и их господами. Повсеместный разгром и разорение, причиненные тридцатилетнею войною, не могли не повлиять на ухудшение быта низшего класса населения, который все более и более стал чувствовать гнет могущественных владельцев и подчиняться их произволу. Тяжесть Б. в отдельных странах Германии не везде была одинакова; так, хуже всего она была в землях. принадлежавших некогда славянам, напр. в Пруссии, Лузаце, Померании, Мекленбург и Голштинии, в менее тягостной формой она встречается в Вестфалии и пограничных с нею местностях; наконец, в мягкой форме существовала в некоторых местностях Сакcoнии, долго сохранившей свободное крестьянство. В конце XVIII и в начале XIX в. Б, исчезает в Германии при освобождении крестьян, которое началось в Пруссии на королевских землях с 1719 и 1720 г. и закончилось отменою крепостного права в саксонской Верхней Лузации 1832 г.
В Австрии со времен Иосифа II крепостное состояние было заменено подданством (nexus subditelae, Untertanigkeit), за исключением итальянских провинций, Тироля, саксонской Трансильвании и Военной Границы, причем предоставленная крестьянам этим состоянием личная свобода не освобождала их, однако, от повинностей и личных услуг, которые они обязаны были нести в пользу помещика. Без обеспечения помещику обработки земли подданный не мог выселиться из имения. Для определения меры исполнению феодальных повинностей, почти во всех провинциях, за исключением Трансильвании, где действовало обычное право, были составлены «Урбарии» или положение о состоянии имений и о повинностях с ними сопряженных. Вообще, положение крестьян в немецких провинциях было сносно: они находились здесь под более действительным покровительством законов и были обложены менее отяготительною барщиною; в Чехии и славянских землях со смешанным населением положение земледельцев было хуже. По упомянутым урбариям Б. (Roboten) в Верхней Австрии и Буковине не превышала 6, 12 или 14 дней в году; в Штирии Галиции доходила от 104 – 156 дней. В Тироле, где уже в 1525 Б. была значительно уменьшена земским уложением (Landesordnung), сохранилось много свободных крестьян собственников, возделывавших свои земли барщинным трудом других крестьян, находившихся у них в подчинении. В саксонской Трансильвании Б. сильно ограничивалась льготами, предоставленными тамошним земледельцам венгерским королем Гюзою (1142) и подтвержденных харчей Андрея II (1224). В землях Военной Границы, т. е. южной части Кроации; Славовии и Баната, существовало особое устройство, данное этим землям принцем Евгением Савойским и фельдмаршалом Ласси и преобразованное в 1807 г. Здесь главным помещиком считался император, а милиционеры были обложены Б. в пользу государства или местных общин; так что она соответствовала государственным или общественным натуральным повинностям. Эта своеобразная Б. была отменена 7 мая 1850 г. В итальянских округах Тироля и в Далмации последние следы барщины и вообще феодального устройства исчезли со времени французского владычества. Возникшие в 1846 г. в Галиции беспорядки крестьян, угнетенных помещиками, пробудили императорское правительство постановлением 14 декабря 1846 г. дать обещание постепенно уничтожить барщину путем обращения ее в денежные ренты или выкуп, непосредственное же и совершенное освобождение крестьян совершилось лишь по постановлению 7 сентября 1848 года, объявившему немедленное полное уничтожение подданства и всех от него происходящих повинностей за соответственное вознаграждение. В Венгрии, где крепостничество и связанная с ним барщина окончательно установились в начале XVI стол., после усмирения восстания «куруцов» (1514) и где дворянство почти исключительно представляло собой нацию, отличаясь от низших сословий племенным своим происхождением, взаимные отношения между земледельцами и землевладельцами были определены на законодательном собрании 1767 – 1773 гг., которым был выработан урбарий, утвержденный 1791, а затем измененный в 1836 г. Этим урбареальным законом был установлен определенный размер Б., которая не должна была превышать 104 дней пешей или 52 дней конной службы в год, вместе с тем был разрешен выкуп феодальных повинностей. Это разрешение выкупа не принесло, однако, на практике никаких результатов, так как освобождение от повинностей зависело от взаимного соглашения земледельца с помещиком и встречало бездну всевозможных препятствий, не устраненных какими-либо законодательными определениями. В 1847 г. по королевскому предложению было преступлено к изысканию мер для облегчения крестьянам выкупа урбарьальных повинностей, которые затем были отменены на сейме 18 марта 1848 г.
В прочих государствах западной Европы барщина получила гораздо меньшее развитие. В Италии она существовала лишь в некоторых северных, соседних с Германией местностях. Преобладающими формами поземельных повинностей были здесь оброк и половничество, кроме того быстрое развитие городов, принимавших в число граждан многих крестьян, не могло не повлиять на улучшение участи последних. В Испании образованию и развитию Б. воспрепятствовало нашествие арабов в VIII в. Мягкое обращение арабов с подчиненными, сближение укрывшихся в горы Астурии туземцев крестьян с вестготами дворянами, большое количество достававшихся в руки, при постоянных войнах, военнопленных, обращаемых в рабов и употребляемых на сельские работы, и, наконец, огромное пространство свободной земли, оставшейся после изгнания арабов, представили собою совокупность таких условий, при которых лишь в самой незначительной степени мог развиться барщинный труд. Существовавшая здесь незначительная Б. была с древнейших времен точно определена особыми грамотами, носившими у испанцев название «фуэросов» («Fueros»), в Португалии же называвшийся «фороэсами» («Forces»), которыми определялись и ограждались от произвола права отдельных лиц и сословий. Один из дошедших до нас таких фуэросов указывает, что королевские крестьяне (Realegos) были обложены барщиной в 3 – 4 дня в год, господские же (Solariegos) и церковные. (Abadengos) – один день в месяц. Кроме того, уже в конце XV в. нередко встречается освобождение крестьян некоторых местностей от лежавших на них повинностей со стороны как королей, так и самих феодальных владельцев. Развивавшийся впоследствии, особенно в северных, соседних с Францией провинциях, феодализм в некоторой степени способствовал ухудшению быта крестьян, но во всяком случае на Пиренейском полуострове Б. никогда не получала такого развитая, как в центральной Европе и совершенно исчезла с полным освобождением крестьян в начале нынешнего века.
Из Скандинавских государств Б. существовала лишь в Дании, где в конце прошлого века она была подробно определена королевским указом (6 декабря 1799). Швеция и Норвегия сохранили свободу низших классов точно также, как Швейцария, освободившаяся от феодальных владельцев уже в начале XIV в., а равно и некоторые мелкие народцы, обитавшие у устьев Везераи Эльбы, как фризы, дитмарнии и штедингеры.
В Англии взаимные отношения дворян победителей и крестьян побежденных сложились при совершенно других, чем на континенте условиях. Немногочисленная норманнская дружина, завладевшая Англией, не могла сама обрабатывать это громадное пространство земли, на земледельческий труд было более спроса, чем предложения, что заставило землевладельцев, с самого основания английской монархии, привлекать к себе обывателей выгодными условиями, и уже с XI в. точно определить все лежащие на крепостных повинности особыми инвентарями (customs) и для разбора споров относящихся к этим повинностям, учредить особое присутствие (couslomary court). При этом феодальная система Англии, признававшая короля верховным собственником всей земли, сохранявшим все права феодального верховенства по отношению ко всем жителям острова, не могла допустить такого произвольного обращения дворян с низшим сословием, какое повсеместно существовало на континенте. Эти условия повели к тому, что в Англии землевладельцы, раньше чем где либо в Европе, отказались от барщинного дарового труда. В 1350 Эдуардом III был издан замечательный законодательный акт под названием «Статута о пахарях» (Statute of labourers), по которому окончательно была отменена барщина (servitia), всякому рабочему, вольному и невольному обеспечена заработная плата (wages) и право иска ее признано не только обычаем (common law) но и положительным правом (statute law). Не смотря, однако, на отмену барщины, как труда дарового, на долгое еще время сохранился здесь оплачиваемый по установленной таксе обязательный труд как земледельческий, так и ремесленный. Все эти реформы закончились статутом Карла II 1672 г., в котором сведены и обнародованы все предыдущие преобразования. На основании этого статута все личные повинности и услуги, вытекавшие из прежних феодальных отношений, были отменены без всякого права на вознаграждение, не исключая и тех, которые отбывались в пользу короля, как верховного землевладельца (all tenures of the king № capite).
Развившаяся на Западе под влиянием феодализма Б. точно также, хотя и при других условиях и значительно позже, возникла и установилась в восточной Европе.. В Молдавии и Валахии закрепощение крестьян (царан и мошненов), сопровождаемое неопределенною Б., произошло лишь в половине XVII в., именно в Валахии этот порядок получил законодательную санкцию при Матвее Бессарабе (1652), в Молдавии же в кодекс Василия Воика (1646). Тяжелое положение крепостных, обложенных непомерными барщинами, вызвало значительную эмиграцию. Желая склонить переселенцев к возвращению на родину, общее собрание бояр, состоявшее и марта 1746, обещало им личную свободу, ограничение Б. 6-ю днями в году и другие льготы, которые 5 августа 1746 года были распространены в Валахии и на оставшихся в отечестве поселенцев. Затем, по настояны бояр, урбариумом Маврокдордато Б. была увеличена до 8 – 12 дней в год, смотря по обоюдному соглашению сторон, но вскоре опять уменьшена Александром Гикой (1768). В Молдавии некоторое время оставался еще прежний порядок; в 1749 г. на собрании бояр Б. была определена в размере 24 дней в год, затем уменьшена до 12 – 14 при Григории Гике (1777), а в последствии значительно увеличена Александром Мурузи (1790). В начале нынешнего столетия Б. снова была увеличена в Валахии, что вызвало народное восстание под начальством Тодора Владимиреско (1821), усмиренное вмешательством Порты. После Адрианопольского мира (1829), поступив под непосредственное покровительство России, княжества приглашены были нашим правительством приступить к составлению законоположений, которые бы удовлетворяли интересам страны и тогдашнему положению дел. На экстраординарных собраниях в Яссах и Бухаресте был составлен новый «Органический Устав» (1832), который, подвергшись впоследствии некоторым изменениям после нового пересмотра международною комиссиею, окончательно был. одобрен Парижской конвенциею 1858 г. Этим. «Орг. Уст.» Б. была увеличена до 22 дней и просуществовала в Румынии до введения в этой стране конституционного правления. В Турции в покоренных славянских землях существовала повинность, называемая «базлук» и до известной степени соответствующая понятию барщины.
В древнесербском законодательстве, именно в уставе царя Стефана Сербского 1249, упоминается о Б. В Польше по всей вероятности уже в XI в. были примеры фактического угнетения «кметей» – первоначального земледельческого населения страны, долго хранившего старые обычаи и языческие верования, со стороны родоначальников позднейшей знати (шляхты) – христианских дружинников королей. Уже на Ленчицком съезде (1180) Казимиром Справедливым устанавливаются некоторые законодательные меры и для ограничения произвола шляхты. Появившиеся в XII веке иностранные переселенческие общины, которым предоставлено было пользоваться особыми законами и иметь собственную администрацию (Jure teutonico sou magdeburgiense), отодвинули коренное земледельческое население, не пользовавшееся этими привилегиями, на последнюю ступень социального положения, и не мало способствовали подчинению его знати. Казимир Велшний, поборник равенства всех сословий перед законом, в значительной степени улучшил положение низшего класса, деятельно защищая простолюдинов от насилия и самоволия знатных и казня последних даже смертью за обиды, нанесенные поселенцам, за что и получил прозвание «короля мужиков» (krol chlopkow). В изданном этим королем своде великопольских и малопольских статутов, известном под названием «Вислицких статутов» нигде не упоминается о Б., хотя на более раннее существование ее в Польше указывает относящаяся к 1145 г. привилегии Мечислава Старого, данная цистерианам ланденского монастыря [Жыщeвcкiй (Rzyszczewski) «CodexDiplomaticus Poloniaes», т. I, стр. 2]. После смерти Казимира В. права дворянства значительно расширились на основании Косницкого договора (1574 г.) и шляхта, захватив в свои руки государственную власть, стала пользоваться ею, как орудием для угнетения низших сословий и снятия у поселян всех предоставленных им великим организатором прав и вольностей. До конца XIV в. Польша была еще мало населена, потребности народа были ограничены, внешняя торговля незначительна, почему и не представлялось надобности в значительной производительности и фольварочное, т. е. Широко поставленное сельское хозяйство почти не существовало, Землевладельцы дворяне, не занимаясь сами хозяйством довольствовались по большей части получаемым от крестьян оброком – деньгами или чаще натурою и не имели никакой надобности в Б. В XV в., вследствие развития политического могущества страны и расширение ее пределов, народонаселение стало быстро увеличиваться, потребности народа развились, внешняя торговля усилилась. Взамен прежней мелкой крестьянской обработки земли, оказавшейся недостаточною, явилось большое, обширное фольварочное хозяйство, требовавшее много рабочих рук. В виду этого, от подпавших тогда закрепощению крестьян стали требовать вместо оброка работ и размер ее. стал постепенно возрастать. Не мало способствовало усилению Б. знакомство польской шляхты с чужеземными обычаями и феодальным воззрением на низшие классы народа. Под влиянием всех этих причин создался статут короля Яна Альбрехта 1496, которым сильно ограничивалась свобода передвижения крестьян, а за ним следует целый ряд законоположений, развивающих институт крепостничества. Первое общее распоряжение о Б. относится к 1421 г. и находится в Мазовецких статутах князя Иоанна, где размер ее определяется одним днем в неделю с дана земли и пол дня с половины дана. Особенное развитие в этот период Б. получает в церковных землях, так как монастыри и приходские священники рано завели у себя обширное фольварочное хозяйство. В следующее затем время Б. постепенно растет. В 1520 статутами Бромбергскими и Торнскими было постановлено, чтобы все крестьяне и колонисты, на королевских и дворянских землях живущие, которые до тех пор исполняли в пользу землевладельцев менее и дня работы в неделю, отныне исполняли и день в неделю с каждого дана земли, за исключением тех из них, которые платят оброк или до сих пор исполняли работы в количестве более и дня в неделю с каждого дана земли. Варшавская генеральная конфедерация 1573 предоставила крестьян полному произволу помещиков. В XVI веке мало-помалу исчезает различие, существовавшее ранее между разными классами сельских жителей и все они сливаются в одно понятие о «подданных» (subditi, poddani), в законодательстве же исчезает норма количества барщинных дней, и определение этого количества предоставляется усмотрению владельца. Общее увеличение Б. с начала XVI по начало XVIII в. представляется приблизительно в следующем виде: в королевских имениях она увеличилась от 1 дня с дана до 24 дней с того же количества земли; в имениях церковных – от 1 дня до 32 дней, в имениях дворянских от 1 дня до 96 дней. Такое несоразмерное увеличение Б. произошло оттого, что в начале XVI ст. крестьяне владели обширными участками земли, на счет которых в XVII в. увеличились помещичьи пашни, потребовавшие лишних рабочих рук на обработку в пользу помещика. Развившееся таким образом крупное фольварочное хозяйство, привлекшее к работе в пользу помещиков производительные силы народа, значительно увеличило производительность Польши, но, явившись гибельным соперником мелкого крестьянского хозяйства, воспрепятствовала уравнительному распределению богатств среди отдельных классов жителей страны. В XVII в. количество отбываемой крестьянами Б. зависело от принадлежности к тому или другому из разрядов, на которые в то время распалось сельское сословие в зависимости от количества предоставленной от помещика в пользование земли. Так, «полные крестьяне» (kmiecie или chiopi peini) обязаны были пятидневною работою в неделю с лошадьми или волами, а если без них то должны были выставлять за каждый день конной барщины по два пеших рабочих, кроме того на них лежали экстренные работы во время жатвы (Moka) и караул в барском дворе; «половинные крестьяне» (potownicy) исполняли Б. в размере вдвое меньшем, чем предыдущие; «загродники» (zagrodnicy) несли пятидневную тяжелую Б., и наконец «коморники» (komornicy) работали по одному дню в неделю. Особенно тяжело было состояние помещичьих крестьян в мало-польских воеводствах Краковском и Сандомирском, где, не довольствуясь значительною Б., помещики обременяли их экстренными даровыми работами (ttoki i daremszczyzny) и принудительными наймами в рабочую пору (najmy przymusowe). В литовских и русских землях Б. была менее обременительна. Вред, приносимый всему государственному строю столь бедственным положением сельского сословии, сознавался уже и тогда. Ян Казимир в 1656 г. дал в Львове обет «употребить все меры для освобождения народа от угнетения», но слова эти не получили никакого практического осуществления. Лишь во второй половине XVIII в. встречаются как в литературе и общественном мнении, так и в законодательстве некоторые попытки к улучшению быта низших сословий. Предпринятые однако с этой целью законодательные и административные меры ограничились лишь незначительным изменением старого порядка, либеральными же и гуманным предначертаниям конституции 3 мая 1791 не суждено было осуществиться. Гораздо большее значение в этом отношении имела инициатива некоторых просвещенных землевладельцев, поборников новых начал, к которым принадлежали: канцлер Андрей Замойский, князья Чарторыйские, кн. Понятовский, гр. Феликс Потоций, гр. Иоахим Хрептович и прелат Павел Бжостовский, освободившие в своих имениях крестьян и заменившие Б. определенным и постоянным оброком с земли. Разделы Польши, раздробившие ее между Россией, Пруссией и Австрией, не повлияли непосредственно на изменение отношений крестьян к помещикам. Дарованная Наполеоном и герцогству Варшавскому конституция 22 поля 1807 уничтожала невольничество (ст. 4 sic.), признав однако находившуюся в пользовании крестьян землю собственностью помещика, чем предоставила последнему неограниченное право оставлять крестьян на их землях на прежних условиях исполнения Б. и других повинностей, или, заключая новые условия, обременять их больше прежнего, или, наконец, прямо удалять с фольварочной земли. Указ герцога Варшавского Фридриха Августа от II дек. 1807 о заключении между помещиками и крестьянами договоров на пользование последними землею первых и изданная по тому же предмету 8 февр. 1808 инструкция министра юстиции встретили на практике большие затруднения вследствие введения в герцогстве кодекса Наполеона I (1 мая 1808 года), не заключающего в себе никаких постановлений о вознаграждении за арендуемую землю барщиною. Между тем по укоренившимся веками обычаям и по хозяйственному состоянию страны, для польских крестьян того времени. Б. была единственным средством уплаты за владение землей: денежный наем был невозможен по крайней их бедности, наем же за вознаграждение продуктами (meteyage) – совершенно чужд нравам народа. Это несоответствие закона с условиями действительной жизни повлекло за собой сохранение на практике прежних обычных отношений и оставление в полной силе всех тягостей барщины. С образованием в 1815 бывшего царства Польского, Б. осталась по прежнему, а вместе с нею остались все невыгоды и дурные последствия несвободного труда. Состояние крестьян в некоторых случаях стало даже хуже, чем во времена крепостничества, так как многие землевладельцы деятельно занялись сельским хозяйством, стремясь к извлечению из него возможно больших выгод и стали требовать от крайне необеспеченных материально крестьян кроме обычной Б. еще многих добавочных даровых работ (gwalty, darmochy) и принудительных наймов. С другой стороны нашлись и такие землевладельцы, которые, сознавая все неудобства барщинного хозяйства и потеряв надежду на какую либо правительственную реформу, сами приступили к экономическим преобразованиям в своих имениях, заменяя барщину определенным оброком. Такие преобразования были произведены, напр. в имениях Станислава Сташица (1822), в майорате Замойских (1833), в имениях: Андрея и Яна, а также Августа Замойских и Александра Велепольского. Но замена Б. оброком, как требующая на первый раз значительного капитала, которого у большинства более мелких помещиков Царства Польского не было, не могла быть произведена в мелких имениях без правительственной помощи, почему указанные выше реформы, при отсутствии каких либо общих законодательных мер за все время существования конституционного Царства Польского (1815 – 1830), содействовали улучшению быта лишь сравнительно незначительного круга сельских обывателей. Император Николай и, приступая к устройству сельского состояния Царства Польского, начал с крестьян, живущих в имениях казенных и майоратных, пожалованных русским помещикам (на основании Высочайшего указа 4/16 окт. 1835 г.). Крестьяне этих имений были постепенно освобождаемы от Б., взамен которой обложены отведенные им земли, соразмерно их качеству и стоимости умеренным чиншем. Благодетельные последствия этих мер не замедлили обнаружиться в быстром и постепенно возраставшем благосостоянии поселян. Затем указом 26 мая (7 июня) 1846 г. были дарованы многие льготы и тем крестьянам, которые были поселены в имениях, принадлежавших польским владельцам и разным учреждениям; между прочим отменена большая часть даремщин и принудительных наймов, крестьянам, отбывающим законные повинности, обеспечено спокойное владение их усадьбами и пользование угодьями (сервитутами), и запрещено помещикам произвольно возвышать повинности. Из числа существовавших даремщин указом этим были уничтожены те, по коим отбывались работы, не определенные ни в отношении числа дней, ни в отношении количества самых работ, а. равно те, по которым требовалось исполнение личной службы и поставка припасов за установленную цену, причем одни из этих даремщин были отменены безусловно, другие оставлены лишь для тех случаев. Когда исполнение их будет требоваться взамен обыкновенной Б. Кроме того, на основании этого узаконения, было предписано всем земледельцам и арендаторам имений представить так называемые «престационные табели» (tabelle prestacyjne), т. е. ведомости о всем, что находится в крестьянском пользовании и о всех работах и других повинностях, какие они исполняют в пользу помещика.
Последовавшая в 1855 году кончина не дозволила императору Николаю I выполнить задуманное им преобразование хозяйственного быта поселян Царства Польского. Продолжение и окончательное приведение в исполнение этой реформы в царствование императора Александра II встретило препятствие в Крымской кампании. Предпринятые после заключения Парижского мира (30 марта 1856 года), законодательные меры не приносили однако ожидаемых правительством плодов в виду того, что постановление: от 16/28 декабря 1858 года о добровольном очиншевании крестьян, от 4/16 мая 1861 года о замене Б. законным выкупом и 24 мая (5 июня) 1862 об обязательном очиншевании, не встретили со стороны поместного дворянства того содействия, без которого успех этих мер был невозможен. Наконец, восстание 1863 г. отдалило исполнение окончательного устройства быта поселян и лишь после усмирения бунта 19 февраля (2 марта) 1864 г. был издан Высочайший указ об устройстве крестьян Царства Польского, коим к означенным крестьянам были применены главные черты, легшие в основание устройства быта русских крестьян. На основании этого указа (ст. 2, 3, 14 – 17 п. а) с 3/15 апреля 1864 г. крестьяне были освобождены навсегда от всех, без исключения, повинностей, отбываемых ими в пользу владельцев имений, а в том числе и от Б., которые были заменены денежным поземельным налогом в пользу казны; за упраздняемые повинности крестьян, владельцам частных и институтских и пожалованных имений предоставлено от правительства вознаграждение, в виде ликвидационного капитала, размер которого определялся оценкою лежавших на крестьянах повинностей. При этом в оценку не должны были входить всякого рода даремщины и принудительные наймы, хотя бы они были основаны на контрактах, заключенных до обнародования указа 26 мая 1846 года, и хотя бы срок этим контрактам еще не истек. В усадьбах, где отбывалась одна недельная Б. или Б. с добавочными рабочими днями, или с не подлежащими вознаграждению повинностями, но без всякого чинша или сбора натурою, вышеозначенная оценка должна была быть произведена переводом всех рабочих дней на деньги по особо установленными правилам.
В Литве, как видно из постановлений «Литовского статута» в 1529 году, большая часть низшего сословия считалась искони свободною, рабами были только военнопленные; даже встречаются здесь кроме плена все другие способы отречения от личной свободы – продажа себя в рабство, рождение от рабов, брак с рабами, выдача в рабство за преступление, были ограничены обычаем до значения временной срочной сделки или вовсе отстранены. Кроме этой «невольной челяди» панские земли еще населяли земледельцы разных наименований и стоявшие к вотчиннику в разных отношениях. Ближе к челяди стояли так называемые «отчичи» (oyczycy), крепкие земле и платившие господину Б. и данью; менее зависимый и значительно более многолюдный класс составляли «данники», обязанные лишь известными податями. С проникновением в Литву польских юридических понятий и обычаев, данники постепенно обращаются в отчичей, хотя сохраняют право собственности на свои земли, а следующие с них повинности определялись рядом. Отбываемая крестьянами Б., кроме хлебопашества, кошения сена и др. сельскохозяйственных работ, заключалась еще в производстве господских построек, подводной и сторожевой повинности, иногда же поселяне обязаны были заниматься звериною и рыбною ловлею, охотою на бобров и т. п. Эта барщина (panszczyzna) точно определялась в особых актах, носивших название «инвентарей», которые первоначально составляли исчисление тех личных обязанностей, которые селящийся на помещичьей земле свободный хлебопашец принимал на себя добровольно, но с XVIII в. сделались выражением непременных повинностей, обязательных для всех живущих на господской земле крестьян. Причины этой перемены следует искать как в возросшем в то время богатстве и власти землевладельцев, так и в постепенном установлении крепостнических взглядов, которые однако получили общую законодательную санкцию лишь с введением в Западный губернии России Свода Законов Российской империи (1840).
В 1844 правительством были приняты меры к пересмотру и упорядочению инвентарей, для чего были учреждены особые «инвентарные комитеты», которые в 1857 высказались в пользу освобождения крестьян, идея которого давно укоренилась в умах литовского дворянства. В губерниях, составившихся из прежней Литвы, все повинности крестьянина, а в том числе и Б„ рассчитывались не по числу тягот, а по количеству и по качеству поземельных угодий, составляющих отдельное хозяйство – «хату» (chata). Средняя Б. с уволочной (20-ти десятинной) хаты заключалась в следующем: 1) хата еженедельно должна была выставить до 3 человек пеших или, смотря по надобности, с упряжью и орудиями и до 3 пеших работниц; 2) во время сенокоса и уборки сена она должна была давать с каждой мужской рабочей души от 6 до 12 дней, а во время жатвы столько же дней с каждой женской души, – это так называемая «сгонная» Б. (gwatty) и 3) по очереди с хат наряжались 1 или 2 крестьянина для ночного караула в помещичьем дворе. Те же порядки существовали в Юго-Западной Руси. т. е. в нынешних губерниях: Киевской, Подольской и Волынской, когда они входили в состав Польши. В этих северо-западных и юго-западных губерниях Б. исчезла окончательно с переводом крестьян на обязательный выкуп, причем она была переведена, по особым правилам, на денежную повинность (оброк).
Это прекращение обязательных поземельных отношений между помещиками и крестьянами произошло в губерниях: Виленской, Гродненской, Ковенской и Минской, а также в уездах динабургском, дрисенском, люцинском и режицком Витебской губ. – с 1 мая 1863, в губернии Могилевской и остальных уездах Витебской – с 1 января 1864 и в губерниях: Киевской, Подольской и Водцнской – с 1 сентября 1863 г.
В Остзейских губерниях коренное население страны, с покорением ее Меченосцами, подпало под полное и неограниченное владычество рыцарей, родоначальников позднейшей знати. Личная деятельность земледельца вполне и безотчетно зависела от произвола землевладельца, с которым, хотя и безуспешно, борются уже в XVI в. польские короли Стефан Баторий и Сигизмунд III. Когда в 1629 г. Лифляндия подпала под шведское владычество, Густав-Адольф учредил специальную комиссию для определения количества предоставленной крестьянам земли и составления инвентаря их повинностей. При Карле XI в 1687 было преступлено к составлению кадастра для Лифляндии, на основании чего все крестьянские земли (Bauerland) были разделены на равные по доходности, хотя и различные по величине, участки, называемые «гакенами» (Haken), доходности которых (60 талеров) должны были соответствовать все отбываемые каждым участком повинности, вместе взятые. Повинности эти были оценены по особой таксе и внесены в кадастровые книги (Wackenbucher), что, понятно, в значительной степени ограничивало своеволие помещика. Эта мера не успела однако улучшить того бедственного состояния, в котором застало крестьян Лифляндии и Эстляндии русское владычество, утвердившееся здесь с 1710 – 1721. Вскоре затем нашим правительством было запрещено арендаторам государственных имуществ самовольно располагать работами крестьян, брать их в услужение или отдавать в службу и наем другим хозяевам. Затем, по настоянию императрицы Екатерины II (1765), лифляндское дворянство обязалось, в числе других сделанных крестьянам уступок, не увеличивать держащих на них повинностей, но обещания эти по большей части не были исполнены и прежние порядки просуществовали до начала нынешнего столетия, когда в Прибалтийском крае началось движение (по инициативе Эстляндии) в пользу освобождения крестьян. В Положении, временно утвержденном 27 августа 1804 года для Эстляндии, не заключалось однако точного определения повинностей, лежащих или могущих быть наложенными на крестьян. Лифляндское Положение, Высочайшие утвержденное 20 февраля 1804, обратило на этот вопрос больше внимания. Так, по силе его, помещику не предоставлялось права принуждать крестьян поступать к нему в личное услужение и увеличивать повинности, записанные в урочные положения (Wackenhuchor); кроме того, сохранено было соответствие повинностей доходности гакена, причем последняя была оценена в 80 талеров, указаны правила для определения суммы всякого рода повинностей для распределения их по временам года и для определения Б. либо пешими, либо конными днями, либо дневным уроком для разного рода работ и, наконец, ограничено пространство обрабатываемых для помещика барщиною земель (оно не должно было превышать известных границ, расчисленных по количеству барщин).
Сумма издельной повинности с каждого гакена равнялась 1344 дням, которые распределялись между отдельными ее видами следующим образом: обыкновенная Б. пешая или конная – 624 дня; дополнительная Б. пешая летом – 252 дня и вспомогательные барщинные работы – 468 дней. На основании Выс. утвержд. 23 мая 1816 г. Положения о крестьянах Эстляндской губ., взаимные соотношения крестьян и землевладельцев должны были основываться на взаимном добровольном согласии, выраженном в контракте, но так как в большинстве случаев арендною платою за наем земель была оставлена. Б., то старые урочные положения легли в основание новых контрактов, причем вознаграждение деньгами или произведениями допускались в очень ограниченных размерах. С этими постановлениями весьма сходно Высочайшие утвержденное 25 авг. 1817 Положение о крестьянах Курляндской губ., по которому повинности определялись тоже по взаимному соглашению и перечислялись в особых урочных положениях, в которых по крайней: мере 3/4 дохода должны были быть выговорены барщинными работами. Б. была также сохранена Положениями для Лифляндии 26 марта 1819 и 9 июля 1849, хотя в последнем из них видно уже стремление способствовать замене Б. денежным оброком и облегчить крестьянину покупку находящейся в его пользовании земли. Эстляндское Положение 5 июля 1856 г., обеспечив за крестьянами исключительное пользование арендной землей (Bauerland) и сохранив начало добровольного соглашения, определило высшую меру барщинных повинностей. Весь этот ряд законодательных мер оказал на практике благотворное влияние лишь на быт крестьян Курляндской губ., где по примеру барона Гана, местного предводителя дворянства, помещики стали постепенно заменять барщину оброком, а для обработки собственных замашек прибегать к вольнонаемному труду. В Лифляндии и Эстляндии оценка Б. кадастровою системою и определение ее урочными положениями не могли сами собою обеспечить сельскому населению полного благосостояния, немыслимого без совершенной свободы труда. Последующими узаконениями отбывавшиеся: по арендным договорам барщинные повинностей крестьян-арендаторов были отменены: в Курляндии Высочайшие утвержденными 6 сентября 1863 г. Правилами (§ 14) – 6 сентября 1867, в Лифляндии – с 23 апреля 1868 (Указ Лифляндского губ. управления 14 мая 1865, №54) и в Эстляндии – с 23 апреля 1868 года (Высочайшее повеление 41 июня 1865 года).
В России, где никогда но существовало феодального склада, где в противоположность западным феодалам, сидевшим на одном месте, князья, призываемые на служение тому или другому княжеству по воле и приглашению его населения, находились в постоянном движении, стремясь достигнуть киевского стола, не могло существовать тех политических условий, которые подчинили низшие сословия высшим. Экономические, однако, условия, заключающиеся в сосредоточении удобных земель в руках одних и недостаток их или средств к их обработке у других, при земледельческом характере населения, и здесь не могли не повлиять на замену свободного труда зависимым. Так, уже в Русской Правде упоминается о «ролейных закупах», которые садились на чужой земле, обрабатывали ее частью на себя, частью на господина и несли некоторые другие обязанности, как напр. должны были загонять на господский двор скот, принадлежащий землевладельцу. Однако, эта обязанная работа закупов не есть еще Б. в чистом ее виде, она основывается на договоре – ряде или вытекает из долговой несостоятельности закупа и имеет лишь временной характер прекращаясь уплатою долга или вознаграждением землевладельца за предоставленные закупу сельскохозяйственные орудия или за известную ссуду на обзаведение (покруту). Позднейшие наши памятники, как Псковская судная грамота, отличают наймитов от озорников (пахарей), огородников и кочетников (рыболовов), кроме того упоминаются «серебреники», получавшие от землевладельца деньги на обзаведение и обязанные не только обрабатывать землю последнего, но и отправлять другие работы на господина, какие он найдет нужными по хозяйству. На существование этой обязанности указывает уставная грамота митрополита Киприана 1391, данная Константиновскому монастырю; в ней сказано, что крестьяне и церковь наряжали, и двор тынили и хоромы ставили и пашню пахали да монастырь изгоном (барщиною), убирали хлеб и сено и прудили пруды и сады оплетали и пиво варили и лен пряли и на невод ходили и хлебы пекли – одним словом отправляли всеми работы по хозяйству землевладельца. Обязанности однако могли быть прекращены по одностороннему желанию крестьянина, имевшего право выхода, под условием заплатить предварительно данное ему серебро. Таким образом, пока за крестьянами сохранялось право свободного отказа, Б. существовала лишь в смысле повинности, которую крестьянин отбывал добровольно, без всякого юридического принуждения, притом она вовсе не являлась необходимым условием пользования чужою землею так как на ряду с ней памятники упоминают о вознаграждении за такое пользование половиною или третью урожая. В XV и начал XVI вв. право свободного перехода крестьян ограничивается одним осенним Юрьевым днем, как это видно из грамоты князя Белозерского Михаила Андреевича (1450), и судебников 1497 и 1550, но это в сущности нисколько не изменяет прежних отношений крестьян к землевладельцам и значится их как самостоятельных. свободных членов русского общества. Но последовал будто бы указ 1592 г., которым «царь Федор Иоаннович по наговору Бориса Годунова, не слушая совета старейших бояр, выход крестьянам заказал». Указ этот, существование которого подвергнуто справедливым сомнениям, был, по мнению признававших его действительное издание, вызван необходимостью обеспечить служилое сословие и завести порядок в сборе тягла, шедшего на покрытие все возрастающих государственных расходов. Некоторые и считали этот указ первым актом закрепления, внесшим существенное изменение в государственную и экономическую жизнь крестьян, хотя внутренние отношения крестьян к помещикам еще долгое время покоятся на старых рядах, определяющих пользование землею и повинности (княжечина, монастырщина, боярщина). По прежнему крестьянин соблюдает принятую на себя порядною записью обязанность «всякое сделье сделати и пашню пахати на того, за кого в крестьянах он живет». Кроме того, старой свободой пользовались черносошные крестьяне; некоторые из них иногда заключали порядные с помещиками и вотчинниками, а право срочного сыска беглых крестьян давало возможность переманивать обещанием известных льгот крестьян одних земель в другие, что, в виду конкуренции, вело к значительному уменьшению отбываемых земледельцами повинностей.. Те же крестьяне, у которых не было порядных, жили по старине, почему их отношения к землевладельцу естественно незаметно теряли характер договорных отношений и все более и более подчинялись возрастающему произволу помещиков и вотчинников. Некоторое время их еще защищала община, пока ее самостоятельное положение позволяло оберегать прежня установленные обычаем отношение. Постепенному экономическому упадку сельского состояния, главным образом, способствовало отсутствие в законодательстве точного определения повинностей крестьянина по отношению к помещику, тем более, что заботы правительства того времени о не отягощении излишними поборами крестьян вытекали не из желания облегчить участь крестьян, но просто из того, что правительство на каждого помещика и вотчинника смотрело как на воина, который должен был служить из за доходов, получаемых с поместья, а потому и не имел права расточать предоставленного ему правительством служебного обеспечения. Из дошедших до вас некоторых землевладельческих распоряжений времен паря Михаила Федоровича, относительно управления крестьянами и об обязанностях последних, как напр. из Наказа воина Корсакова, главного управителя вотчинами Суздальского Покровского монастыря, можно прийти к заключению, что крестьянские работы и повинности в первой половине XVII в. были довольно значительны и тягостны для крестьян. Уложение ц. Алексея Михайловича (1649) не дает точного определения следуемых помещику от крестьян повинностей. Послушные же грамоты дают лишь общее предписание: «пашню на помещика пахати», откуда ясно, что в имениях частных владельцев, как время, так и количество работ могли быть определены лишь одним произволом помещика, который на практике ограничивался, однако, не только собственным его интересом и местными потребностями хозяйства, но и освященными древним обычаем отношениями. Эти отношения значительно ухудшаются двумя позднейшими законодательными мерами, именно: указом 30 октября 1675 г., допустившим продажу крестьян без земли и постановлением Земского собора 1694 об отмене урочных дел для сыска беглых. Первое из этих узаконений нанесло решительный удар самостоятельности сельской общины, которая не могла уже как прежде подавать через своих старост и выборных челобитных об отмене излишних, наложенных помещиком тягостей. Право же бессрочного иска беглых отдало крестьянина в полную власть помещика. В начали XVIII в., как и в прежнее время, не существовало закона, точно определявшего размеры крестьянского барщинного труда, законодательные определения касались лишь количества помещичьей земли, отводимой на крестьянское тягло; но на одинаковых долях земли работы могли быть различны, а следовательно земля далеко не определяла количества обязанного труда. Крестьяне, поселенные на господских землях, обыкновенно обрабатывали в то время тоже количество помещичьей земли, какое сами получали на крестьянскую выть (по 6 дес. доброй земли в 3-х полях), но к этому присоединялись в большинстве случаев сгонная Б. и другие мелкие повинности, вполне зависевшие от помещика. Указ 22 января 1719 о первой ревизии, уничтожившей различие между холопами, кабальными и крестьянами, уравнявшей за дворней и деловых людей с дворовыми и изменение податной системы с поземельной на подушную, с возложением ответственности в уплате податей на помещиков, вызвали совершенное разобщение крестьян с правительством и утвердили все притязания господской власти над прежними полусвободными, хотя и крепкими к земле, людьми, закрепостив их личности помещика. Кроме того указом 18 января 1721 г. о приписке к заводам и фабрикам создан новый класс крепостных и установлена особая форма барщинного труда. Положение крестьян в царствование Петра I и в последующее затем время представляет собою весьма печальную картину; помещики, не стесняясь, пользуются крестьянским трудом в рабочее время, отнимая у земледельца всякую возможность возделывать собственный надел; они, по рассказу Посошкова, держатся того мнения что не следует «давать обрасти крестьянину, а надо стричь его яко овцу до гола». До конца XVIII в. все законодательные положения содействуют лишь все большему и большему закрепощению крестьян и увеличению над ними власти землевладельцев. Единственным исключением в этом отношении является указ Правительствующего Сената 5 июля 1728, содержащий в себе намеки на особое уложение, в котором должны были быть определены права и обязанности крепостных; но указ этот не привел на практике ни к каким результатам и упомянутое уложение никогда не было издано. Ужасное положение крестьян и влияние идей энциклопедистов побудили Екатерину II включить в первый проект ее Наказа мысль об отмене крепостного права, но по настоянию Сената заявление это было вычеркнуто и, таким образом лежащая на крестьянах тяжелым ярмом Б. осталась в прежней неопределенной форме. В дошедшей до нас инструкции Артемия Петровича Волынского дворецкому Немчинову, относящейся к второй четверти ХVIII ст., лежащая на крестьянах Б. определяется следующим образом: «повинен всякой крестьянин, имея целое тягло, вспахать моей земли 2 дес. в поле..., а которая земля учреждается под мелкой хлеб, под пшено, под горох, под конопли, под мак, просо, репу и лен оную пахать и собирать всем поголовно, кроме положенной на них десятинной пашни», причем в соответствие с этими повинностями поставлено и количество земли, предоставленной крестьянину, долженствующее быть вдвое больше запашки в пользу помещика. На эту инструкцию, однако, можно смотреть лишь как на выражение частной воли отдельного попечительного и разумного вотчинника, примеру которого, вероятно, следовали лишь весьма немногие. Столь тягостная для крестьян неопределенная Б. получила законодательное ограничение лишь в конце прошлого века. Указом императора Павла и от 5 апреля 1797 помещикам было воспрещено принуждать крестьян к работам по праздникам и следуемая с них Б. не должна была превышать трех дней в неделю. Первая половина нынешнего века внесла лишь незначительные изменения. Мечты Александра и об освобождении крестьян ограничились на практике лишь дозволением отпускать на волю целые деревни (за что отпускавшие награждались орденами), и улучшением быта крестьян Остзейских провинций. Образовавшиеся в царствование Николая и секретные комитеты, имевшие целью улучшить бедственное состояние крепостных, не привели ни к чему, кроме записок (Киселева, Перовского) о подготовке освобождения крестьян . Таким образом, прежние порядки остались неизмененными и вошли в IX т. Св. Закон. (1857), где статьями 1045 – 1049 определены правила о повинностях крепостных людей. По силе этих постановлений владелец мог налагать на своих крепостных людей всеми работы и исправление личных повинностей, с тем только, чтобы они не претерпевали чрез это разорения, и чтоб положенное законом число дней оставляемо было на исполнение собственных их работ; положенное законом число дней, по прежнему, равнялось трем, причем помещик не мог заставлять крепостного работать на него в воскресные дни, в двунадесятые праздники, день апостолов Петра и Павла, в дни св. Николая и в храмовые в каждом селении праздники; строжайшее за сим наблюдение возложено было на губернское начальство чрез посредство местной полиции, от усмотрения землевладельца зависело переводить крестьян своих во двор или дворовых людей на пашню и изменять по своему усмотрению их повинности, и наконец он имел право не только употреблять своих крепостных людей для личных своих услуг и работ, но и отдавать посторонним лицам в услужение, но не в работу на горные заводы. После освобождения крестьян (19 февраля 1861) Б. была сохранена лишь временно, как повинность, лежащая на временно обязанных крестьянах, причем она могла быть определяема по добровольному между крестьянами и помещиком соглашению лишь при соблюдении следующих условий: 1) чтобы она определялась временными договорами на сроки не свыше 3 лет и 2) чтобы сделки эти не противоречили общим гражданским законам и не ограничивали прав личных, имущественных и по состоянию предоставленных крестьянам. В случае отсутствия такого договора, Б., где она существовала по обычаю, должна была быть отбываема по указанным законом правилам, коими все повинности были приведены в соответствие с определенным для каждой местности размером поземельного душевого надела и отменялись так называемые добавочные повинности, как то: всякого рода караулы, уход за господским скотом, сгонные дни и т. п., требуемый от крестьян сверх обыкновенной Б. Этими же правилами были также установлены: 1) Размер Б., определяемый рабочими днями или, по обоюдному согласию, известным пространством земли, и не превышающий 40 мужских и 35 женских рабочих дней в году; при этом были составлены особые правила для соразмерения числа рабочих дней с величиною земельного надела крестьян. 2)Разделение дней на: летние и зимние, мужские и женские (мужские – на конные и пешие) и распределение общего числа их по летнему (3/5) и зимнему (2/5) полугодиям и по неделям. 3) Порядок назначения работ помещиком и наряд на них крестьян сельским старостою, причем приняты во внимание пол, возраст и здоровье работника и дана им возможность заменять друг друга. 4) Порядок отправления Б. с определением в особом «урочном положении» количества работы, которое в течение дня должно быть исполнено в счет повинности, и ограничение качества работ требованием, чтобы они не были вредны для здоровья и сообразны с силами и полом рабочих. 5) Порядок учета Б. и 6) условия, при которых допускалось отбывание особых видов Б., как напр. работы на помещичьих заводах, хозяйственные должности, подводная повинность и т. п. Кроме того, было дозволено как целым сельским обществам, так и отдельным дворам или тяглам переходить с Б. на оброк (до истечения однако 2 лет со времени утверждения Положения о сельском состоянии на это требовалось согласие помещика), выкупать усадебную оседлость и вступать с помещиком в соглашение относительно приобретения путем выкупа полевого надела с прекращением в последнем случае всех обязательных к помещику отношений. Эти отношения окончательно были прекращены 1 января 1883 г. В губерниях Великороссийских и Новороссийских на основании Высочайше утвержденных 28 декабря 1881 Правил об обязательном выкупе. Подобные настоящим правила установлены для крестьян, вышедших из крепостной зависимости в губерниях Тифлисской и Кутаисской, с сухумским округом, где точно также допущен замен Б. (бегара) и других натуральных повинностей денежным оброком и предоставлено крестьянам право приобретения в собственность всего отведенного им в пользование земельного надела, по добровольному с помещиком соглашению. В Бессарабской губ. так называемые «царане», т. е. поселяне, водворенные в имениях крупных и малоземельных, а также принадлежащих заграничным духовным установлением, на основании Высочайшие утвержденных 14 июня 1888 правил, были переведены с оброчной или издельной повинностей с и августа 1888 на выкупные платежи, чем прекратились их обязательные отношения к помещикам.

Литература. Сугенгейм (Sugenheim) «Geschichte der Authebung der Leibeigenschaft und Horigheit in Europa bis nm die Mitte des XIX Jahrhunderts» (Спб., 1861); Скребицкий, «Очерки из истории крестьянства в Европе» (в «Вестник Европы» за 1867 г., III); Лучицкий, «История крестьянской реформы в Западной Европе с 1789 т. « (в ивских «Университетских Известиях» за 1878, с II выпуска); Левассер (Levasseur), «Hietoire des classes ouvrieres en France» (Париж, 1859); Делил (Delisle), «Etudes sur la condition de la classe argicole et l'etat de l'agriculture en Normandie pendant ie moyen ages» (Эвре, 1851); Моген (Mauguin), «Tudes hisforiques sur l'administration Qe l'agriculture en France» (Париж, 1876 – 1877); Н: Кареев, «Очерк истории французских крестьян с древнейших времен до 1789 т.» (Варшава, 1881) и «Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII в.» (Москва, 1879): Маурер (Maurer), «Geschichte der Fronhofe, der Rauernhefe und der Hotyerfassung in Deutchland» (Эрланген, 1865); Боннемер (Bonnemere), «Histoire des paysans» (Париж, 1874); И. Л. Горемыкин, «Очерк истории крестьян в Польше»; Ю. Рехневский, «Крестьянское сословие в Польше» (в «Русском Вестнике» за 1885, № 9); «Об изменении быта крестьян Остзейских губерний» (в «Русском Вестнике» за 1858); И. Д. Беляев, «Крестьяне на Руси». Библиографические указания по этому вопросу находятся у Межова: «Крестьянский вопрос в России». «Положение о сельском состоянии» (Особое приложение к т. IX Св. Зак). Местные положения по продолжению 1889 г.
Барщиной или Боярщиной назывались также в прежнее время имения, принадлежащие боярам, господам, т. е. помещикам. В этом смысли слово это вышло ныне из употребления, хотя изредка встречается еще в Архангельской губ., где к нему обыкновенно прибавляют фамилию последнего владельца.