Андреев Леонид Николаевич

Сын землемера и дочери разорившегося польского помещика Леонид Андреев окончил гимназию в Орле (1891), поступил на юридический факультет Петербургского университета, но окончил Московский университет (1897). Несколько лет он практиковал как адвокат, любительски занимался живописью, заслужил, в частности, похвалы И. Е. Репина и Н. К. Рериха. В юности дважды покушался на самоубийство, в результате чего приобрел хроническую сердечную недостаточность. Мемуаристы отмечают крайнюю нервность и переменчивую «контрастность» натуры Андреева, его пессимизм, порожденный отчасти увлечением философией А. Шопенгауэра (особенно его сочинение «Мир как воля и представление»), «он был весь в предчувствии катастрофы» (Г. И. Чулков), им владело «чувство мировой пустоты» (К. И. Чуковский).

Литературную работу Андреев начал в 1897 в московской газете «Курьер», печатал судебные репортажи, фельетоны, беллетристику; впервые обратил на себя внимание рассказом «Баргамот и Гараська» (1898). Рассказ, исполненный трагической правды, понравился М. Горькому, который ввел Андреева в литературный кружок Н. Д. Телешова «Среда», объединявший писателей-реалистов преимущественно радикальных политических взглядов. Но сам Андреев лишь изредка испытывал к политике «приступы любопытства»; собственную революционность он ощущал как метафизический бунт, а не политическую ангажированность. В 1901 при активном содействии Горького увидела свет первая книга Андреева «Рассказы» с посвящением Горькому.

В литературе, отдавая должное творчеству Л. Н. Толстого, В. М. Гаршина, А. П. Чехова, причислял себя к прямым ученикам и последователям Ф. М. Достоевского. Первые зрелые рассказы Андреева «Большой шлем» (1899), «Молчание», «Рассказ о Сергее Петровиче» (оба 1900), «Жили-были» (1901) и др. углубленно психологичны; сочетание в них густого быта с легким дуновением мистики создает впечатление своеобразной метафизической иронии. Книга «Рассказы» принесла Андрееву всероссийскую известность и признание критики — от народнической (Н. К. Михайловский) до религиозно-философской (Д. С. Мережковский), однако он выбрал позицию литературной обособленности, по словам А. Белого, где-то «между Горьким и Блоком», то есть между реализмом и символизмом.

В рассказах «В тумане», «Бездна», «Мысль» (все 1902), повести «Жизнь Василия Фивейского» (1903) усиливается накал духовных коллизий — рокового разлада духа и плоти, мысли и безумия, веры и неверия, красоты и безобразия и т. д. От иллюстративности и риторики эти произведения спасает «нервный захват» (В. Г. Короленко) писательской манеры Андреева. Работая исключительно по ночам, быстро, на грани психического срыва, Андреев доводит повествование до беспрецедентного напряжения; экспрессию авторского стиля подпитывают «кошмары» Русско-японской войны (рассказ «Красный смех», 1904) и первой русской революции. Центральными темами лучших его рассказов («Губернатор», 1905; «Тьма», 1907; «Рассказ о семи повешенных», 1908) и более слабого романа «Сашка Жегулев» (1911) становятся революционерство и особенно терроризм, трактуемые Андреевым как экзистенциальная реальность, раскрывающая противоречия природы человека.

Зрелая проза Андреева — это гиперболы стиля, сгущение «страшного» в жизни при отсутствии противоположного полюса (ср. знаменитую реплику Толстого: «он пугает, а мне не страшно»), стремление выразить новый смысл, пользуясь «складом готовых слов, приспособленных к среднему интеллекту» (Ю. И. Айхенвальд), и даже грубые просчеты вкуса, перекрываемые, однако, неизменно искренним «ужасом хриплым и смертным» (Блок). Духовная проблематика выступает в его произведениях в общедоступном и часто упрощенном виде, дистанция, отделяющая автора от смутных «мыслечувствий» широкой публики, минимальна. Это сделало его одним из самых читаемых прозаиков начала 20 в. с репутацией «выразителя духа времени», поддерживаемой популярными газетами. Со временем в критике стали преобладать более суровые оценки. Наиболее адекватными представляются догадки И. Ф. Анненского о том, что, в отличие от Достоевского, Андреев «боится судить», ибо чувствует, что в любом случае «какая-то сила... заставит и простить и оправдать». Более или менее осознанно ставя под сомнение христианскую антропологию с ее императивным богоподобием человека (например, в переиначивающих и десакрализующих библейские сюжеты рассказах «Елеазар» и «Иуда Искариот и другие», оба 1906), Андреев приближается к пониманию личности как вместилища многих «правд», во многом предвосхищая направленность исканий литературы 20 в.

Релятивистский образ человека — пылинки в бесконечности космоса — наиболее рельефно реализован в пьесах Андреева, начиная с драмы «К звездам» (1905). Событием стали спектакли в театре В. Ф. Комиссаржевской и МХТ по его пьесе «Жизнь человека» (1906), где образ распорядителя жизненной мистерии (Некто в сером) выступал емким символом человеческой несвободы. Лучшие пьесы Андреева тяготеют к жанрам мистико-символистской трагедии или реалистической драмы, варьируют мотив отчуждения личности, распад «я»: «Царь Голод» (первая пьеса из нереализованной социально-философской драматургической тетралогии о судьбах человечества), «Черные маски» (обе 1907), «Дни нашей жизни», «Анатэма» (обе 1908), «Анфиса» (1909), «Екатерина Ивановна» (1912), «Тот, кто получает пощечины» (1916). Считая устаревшим психологический театр, Андреев в своей концепции «панпсихизма» (предвосхищающей экспрессионизм) отстаивал театр «внешней неподвижности», то есть пассивного существования человека, пронизываемого токами психических энергий — мистических, сновиденческих, подсознательных, исчезающих «в тихой глади небытия». Драмы «Реквием» (1913-15) и «Собачий вальс» (1916), наиболее последовательное воплощение этой концепции, были его последними художественными свершениями.

С осени 1916 в петербургской газете «Русская воля» Андреев пишет о «войне до победного конца», приветствует Февральскую революцию, а в Октябрьском перевороте видит осуществление своих худших предчувствий. С осени 1917 живет в Финляндии в состоянии депрессии, переписка писателя полна предчувствия надвигающейся смерти. Леонид Андреев был дважды женат: на Александре Михайловне Велигорской (ум. 1906) и Анне Ильиничне Денисевич (1883-1948; венчание состоялось в апреле 1908). В целом творчество Андреева, нередко сочетающее трагические аффекты и глубокие интуиции с художественно непроявленными потенциальными смыслами, раскрывается в своей исторической значительности лишь в контексте духовно-нравственной и культурной катастрофы России после 1917. В 1956 перезахоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища в Петербурге.

Автор: А.В. Чанцев