Катэкон

Катэкон определялось как действие, которое «имеет убедительное обоснование». Деятельность живого существа подчинена обязательности, «налагаемой» на все живые организмы: «убедительное обоснование» действия состоит в его соответствии тому «долгу» перед природой (в первую очередь, самосохранения и самовоспроизводства), который живым существам «подобает» выполнять в силу их организации. Понятие «катэкон», таким образом, значительно шире, чем внутреннее долженствование разумного индивида, и не может переводиться как «моральный долг». С точки зрения конечной моральной цели (добродетели) «надлежащее» тождественно сфере внешней мотивации, то есть, «безразличного» (см. адиафора): лат. термин probabilis ratio (может переводиться и как «вероятное обоснование») хорошо передает смысл «небезусловности» совершаемых в этой сфере действий (напр., сохранять здоровье, заботиться о близких, добывать средства к жизни и т. п.), которые при всей естественности не ведут непосредственно к достижению конечной моральной цели. Сфера катэкон столь же условно помещается «между» добродетельными и порочными действиями, как «безразличное» — между благом и злом. Именно в этом смысле оно называется «средним надлежащим».

Латиниский термин officium (традиционно переводится как «обязанность»), не передавая всех оттенков греческого термина, в свою очередь, акцентирует смысл социально-правовой обязательности (включая традиционное значение: «должность, сопряженная с определенными обязанностями»), созвучный римскому национально-культурному сознанию.

Патристика приспособила катэкон к христианской морали, постепенно «стирая» спефицически-стоические оттенки смысла (в том числе принципиальное различие между двумя уровнями долженствования) и подчеркивая момент нравственной обязательности. Эта тенденция отчетливо прослеживается в восточной патристике начиная с Климента Александрийского (напр., Paed. I 13, 102) вплоть до Василия Великого, Григория Нисского и Иоанна Златоуста. В западной патристике трактат Цицерона послужил образцом для сочинений Амвросия Медиоланского «Об обязанностях священнослужителей» (De officis ministrorum). Отвергая стоическую мораль, Амвросий сохраняет терминологическое различие между officium perfectum и medium: высшая моральная «обязанность» состоит в обретении христианского совершенства и любви к ближнему, «средняя» — в избежании греха и исполнении заповедей (I 11, 36-37). Соч. Амвросия зафиксировало те понятийные рамки, в которых бывший стоический термин существовал в европейской традиции вплоть до Канта, и во многом способствовало формированию мотива нравственно-правовой «обязательности» в европейской культуре.

Автор: А.А. Столяров